Он был Мастером Синанджу, нынешним представителем древнейшего в истории рода убийц. Когда Римская Империя была еще крохотной деревушкой на берегу Тибра, они уже служили царям и властителям. И лучше всего они действовали именно в городах.
– Неужели мы должны отдать центры цивилизации этим животным, потому лишь, что ты каждый раз тупо принимаешь сторону белых?
– По-моему, они были черными, папочка.
– Никакой разницы. Американцы. Я отдал лучшие годы жизни на то, чтобы воспитать и обучить этого низкого белого, и при первом же недоразумении, при первом конфликте на чью сторону он становится? На чью, а?
– Ты убил троих за то, что они пели песню.
– На их сторону, – сказал Чиун, удовлетворенный тем, что снова он был оскорблен неблагодарным. Он вытащил свои длинные пальцы из кимоно и еще раз повторил главный вывод. – На их сторону.
– Ты даже не мог позволить им пройти по этому проклятому коридору.
– И терроризировать остальных, которые, возможно, в этот момент воссоединялись с восходящим солнцем?
– Лишь Синанджу воссоединяется с восходящим солнцем. Искренне сомневаюсь, что водопроводчики из Огайо или бухгалтеры с Мэдисон Авеню воссоединяются с восходящим солнцем.
Чиун отвернулся. Он собирался прекратить разговор с Римо, но тот отправился приготовить себе рис на завтрак и не заметил бы его выказанного пренебрежения.
– Я прощу тебе это, потому что ты думаешь, что ты белый.
– Я и есть белый, папочка, – ответил Римо.
– Нет. Ты не мог быть белым. Я пришел к выводу, что ты не случайно стал Синанджу.
– Я не собираюсь писать на твоем пергаменте, что моя мать была кореянкой.
– Я тебя и не просил, – сказал Чиун.
– Я понимаю, что ты пытаешься объяснить, каким образом единственный из всех, кто овладел солнечным источником всех боевых искусств, Синанджу, не только не кореец, но даже не представитель желтой расы. А белый. Чисто-белый. Ослепительно белый.
– В последнее время я не писал истории, потому что не хотел говорить о неблагодарности белого, о том, как они друг за друга держатся, несмотря на то, что всем, что в них есть хорошего, они обязаны человеку доброму, благородному и терпимому, бездумно потратившему лучшие годы своей жизни на неблагодарного.
– Это все потому, что я не подпишусь под тем, что я не белый, – сказал Римо.
Во время своего обучения он читал эти истории и знал весь род убийц так, как английский школьник учит генеалогические древа королевских фамилий.
– Ты говорил, что воспитывался в приюте. Какой сирота знает свою мать, а тем более – отца? У тебя мог быть отец кореец.
