— Читай вслух!
С этими словами она упала в глубокое кресло у окна.
Азеф с любопытством посмотрел на нее, но исполнять приказа не стал, аккуратно отложил газету в сторону и принялся за сига, тщательно препарируя рыбу двумя золочеными вилочками, любовно оглядывая аппетитные кусочки и отправляя их в рот.
— Что ты нервничаешь с утра? — спросил он безмятежно, — Подумаешь, взорвались. Не они первые, не они последние. Все погибли?
— Один погиб, второй тяжело ранен.
— Жаль, — и Азеф продолжил исследование рыбного скелета. — Хочешь шоколада?
Дора вскочила, точно взорвалась:
— Как ты можешь спокойно сидеть и завтракать?!
— А что я, по-твоему, должен делать? Бегать, кричать, вешаться? — Азеф даже развеселился, представив такую картину. Но голос у него стал жестким, — Сядь и успокойся! Истеричка.
Дора вернулась в кресло и тихо заплакала. Доев сига, Азеф брезгливо обнюхал пальцы, выжал на ладонь ломтик лимона и протер кончики пальцев лимонным соком.
— Не люблю запах рыбы, — философски заметил он. — И женских слез тоже. Батюшка нашел что-нибудь?
— Нет. Все бумаги сгорели.
— Вот и слава Богу.
И только теперь он углубился в чтение статьи, причем прочел ее раза три, не менее. Вынул из портсигара спрятанный в нем механический карандаш и тщательно отчеркнул несколько мест, заслуживающих внимания. После чего протянул газету Доре:
— Обрати внимание на эти места.
Дора вышла из транса и уставилась в газету По мере чтения унылый вид менялся на изумленный, она вновь вскочила и затрясла газетою:
— Так ведь это он... он...
— Вот именно. Живет в том же доме, успел прибежать первым и сгреб все, что нашел. Слово в слово твои инструкции. Не успел даже переменить порядок слов. Догадываешься почему?
— Нет.
— Взгляни на время подписи в печать.
Дора растерянно осмотрела страницу.
— Торопился успеть к сдаче в набор. Взрыв был в час ночи. Номер подписан в час сорок. Успел. Возможно, и список у него. Это чревато.
— Подлец!
— Молодец! Он точен. Профессионал. Бойкое перо, хороший слог, не боится писать правду. Нам нужны такие. Скажи Дубовицкому, пусть устроит вечер и пригласит в гости — как его? — господина Вершинина. Теперь он знаменитость. Есть причина поздравить! Что с Батюшкой?
— Ждет указаний.
— Пускай не мозолит глаза. Он хотел в Коневецкий монастырь, замаливать грехи. На три дня свободен. Благословляю.
— Я такая дура! — Дора уставилась в газету. — Как ты быстро понял, что этот писака украл бумаги!
— Дора! Я же инженер. У меня аналитический ум. А сейчас иди, мне надо поработать.
