– Да, за тринадцать фунтов мы должны попробовать, Хайнс!
Послышались одобрительные возгласы. Девушка напряглась. Она бросила на толпу встревоженный взгляд, словно опасаясь, что аукционист согласится.
Хайнс помрачнел. Он терял контроль над толпой и понимал это.
Поддавшись импульсу, он схватил Элис за подбородок и заставил открыть рот.
– Она достаточно хороша! – крикнул он. – У нее отличные зубы. Это значит, что она здорова!
Маркусу стало не по себе. Он подавил желание броситься на помост и отдубасить этого человека. Ведь он никогда не мог спокойно смотреть, если обижали женщину, кем бы она ни была, леди или служанкой. Он решил, что тут не обошлось без влияния его мачехи. Она вырастила его джентльменом. Не то что отец. Тот всегда говорил, что он слаб. Слишком мягок.
Маркус попытался забыть о Грациелле и отце. Она была отчасти виновата в том, что он попал в это захолустье. Сейчас он не хотел думать о ней.
Вдруг девушка дернула головой. Аукционист внезапно отпрыгнул в сторону, резко убрав от нее руки, словно она была ядовитой змеей.
– Ой! Она меня укусила!
В толпе одобрительно засмеялись.
Маркус усмехнулся. Так ему и надо.
Аукционист сердито посмотрел на Элис, растирая укушенную ладонь.
Кто-то внезапно крикнул:
– Снимите с нее платье!
Аукционист сорвал с нее плащ, снова открыв взорам публики ее мешковатое серое платье.
Несмотря на отвращение к происходившему на помосте, Маркус не смог отвернуться. Ему следовало бы уехать, но что-то заставило его остаться на месте и наблюдать… наблюдать за ней, гордой девушкой с огнем в глазах.
Аукционист махнул рукой в ее сторону:
– Да, парни! Все при ней! Не то что у некоторых здесь!
Толпа затихла. Глаза мужчин похотливо заблестели. Некоторые начали облизываться. Каждый мужчина оценивал ее, мысленно раздевая и представляя, как бы она выглядела в постели. Они прикидывали, стоит ли раскошелиться ради нее.
Аукционист напирал:
– Так что скажете? Она будет с вами всю жизнь. Это не временная покупка, ребята!
После этих слов девушка еще сильнее побледнела. До сих пор она стойко терпела все унижения и оскорбления, но теперь, казалось, готова была провалиться сквозь землю.
Какой-то мужчина крикнул с края площади:
– Шестнадцать фунтов!
Маркус внимательно посмотрел на него. На нем был передник кожевника, покрытый кровью и ошметками потрохов. Его кожа имела болезненно-желтоватый оттенок, говоривший о слабом здоровье.
Лицо девушки тоже позеленело, когда аукционист радостно воскликнул:
