Резко выпрямившись, словно он опять на занятии по математике получил линейкой по рукам за невнимательность, Томас на секунду застыл, прикрыв глаза. Потом открыл их и принялся лихорадочно рыться в бумагах, разыскивая крохотный рисунок от руки, встречавшийся ему раньше. Что‑то пятиугольное, электрическое освещение, странные символы из неорганической химии плюс какие‑то расчеты по силе тока… Нет. Нет! Это не здесь. Это в тех бумагах, что остались дома. Это… это действительно выглядит немного странно. Алхимия? Магия? Колдовство? В исполнении ярчайших умов Лонбургского Университета? Что за глупости. Просто… это все так сложно, что он, Томас, элементарно чего‑то не понимает. Ему не хватает знаний и опыта в смежных областях. Не говоря уже о том, что перед ним вовсе не научная работа, а крохотные обрывки информации. Поэтому стройные и логичные — наверняка — работы настоящих гениев вызывают у него ассоциации с магией и волшебством. Бедняга Хиллман! Он тоже ничего не понял, вот откуда разговоры о дьявольщине и божьей каре. Но какого черта это все означает? Что это за проект, что это за знания? И, неужели, это действительно убило их? Всех. В том числе и Макгрегора?
— Томас!
От громкого крика Томас резко вскинул голову, дернулся, и чуть не слетел со стула. С удивлением он взглянул на Эмму, что, оказывается, стояла прямо перед ним. Чуть наклонившись, упираясь руками в полированной столешницу, девушка с тревогой смотрела на молодого ученого.
— Я же говорил, крикните погромче, — сказал Никлас, снова устроившийся в кресле у журнального столика.
— Почему громче? — растерянно произнес Томас, оглядывая комнату, где появилось подобие порядка. — Что случилось?
— Я звала вас, а вы не отзывались, — сказала Эмма, не отводя взгляда от лица ученого. — Это было немного… странно.
— Ничего, все в порядке, — быстро произнес Томас, отшвыривая смятый листок. — Я просто немного задумался.
— Немного, — фыркнул охотник за головами, успевший снять свою куртку и явить собеседникам изящный черный жилет, — вы битый час пялились в стену, а потом так шустро начали перебирать бумаги, что я думал, они вспыхнут у вас в руках.
— Просто задумался, — упрямо повторил Томас, откидываясь на спинку стула и растирая щеки горячими ладонями. — Ничего, так бывает.
— Вы что‑то нашли? — серьезно спросила Эмма. — Что‑то важное?
— Да, пожалуй, нашел, — медленно произнес ученый, прикидывая, стоит ли сейчас пускаться в рассуждения о магии и колдовстве. — Кое‑что о работе самого профессора. Но не уверен, связано ли это с его смертью, простите Эмма.
