— Да, именно она! Эндрю сейчас с ней, негоже оставлять ее одну в вашем кабинете, но мы…
— Все в порядке, миссис Финниган, — устало произнес Томас. — Я назначил ей встречу, но, к сожалению, не имел времени, чтобы уведомить вас. Прошу извинить нас за беспокойство.
— О, ну что вы, сэр Томас, — домохозяйка, успокоившись, отступила на шаг, поглядывая в сторону Никласа, что с интересом осматривал лавку. — Просто… просто так неловко вышло.
— Ничего, — терпеливо произнес Томас, обрадованный возможностью вновь увидеть племянницу профессора, и тут же понизил голос до шепота. — Миссис Финниган, не будете ли вы так любезны послать кого‑нибудь в трактир на углу Горшечной? Пусть принесут что‑нибудь из дневного меню. Ветчины, хлеба, устриц, например. Думаю, мы все некоторое время проведем у меня в кабинете и…
— Конечно, сэр Томас, я все понимаю, — таким же шепотом ответила домохозяйка, бросив косой взгляд на Райта, что терпеливо дожидался окончания разговора. — Я что‑нибудь придумаю.
— Благодарю, Мери, — проникновенно отозвался Томас, надеясь, что фантазия домохозяйки позволит ей соорудить закуску, подходящую для молодой леди.
Повернувшись, Маккензи сделал Райту знак следовать за ним, и прошел за прилавок, свернув в крохотный коридор, ведущий к узкой лестнице. Уже поднимаясь по скрипучим ступенькам, он услышал глухой рокот голоса Эндрю, что не решился оставить гостью наедине с вещами хозяина кабинета. Это было очень мило, с его стороны, но совершенно излишне.
Поднявшись по лестнице, Томас свернул к своему кабинету и тут же наткнулся на хозяина дома, что стоял у распахнутых дверей, бросая в комнату сердитые взгляды. Отставной сержант и рта не успел раскрыть, как Томас тут же взял разговор в свои руки.
— Все в порядке, Эндрю, — быстро сказал он. — Мы побудем у меня в кабинете. Помогите, пожалуйста, жене с ланчем.
Эндрю захлопнул открытый рот и смерил пронзительным взглядом Райта, что бесшумной тенью следовал за своим новым знакомым. Бакенбарды Эндрю встопорщились, он прищурил один глаз и, удовлетворенный своим осмотром, хмыкнул:
— Пыльные сапоги.
Никлас ответил сержанту точно такой же кривой ухмылкой и тихо произнес:
— Мокрые штаны.
Эндрю заухмылся во весь рот, ухая не хуже филина, и тяжелой поступью двинулся к лестнице, протиснувшись мимо гостей. Томас же, приготовившись вежливо улыбнуться, поспешил в кабинет.
Эмма действительно была в его комнате. Она устроилась за столом самого Томаса, примостившись на грубом деревянном стуле, порой заменявшему ученому журнальный столик. Вся аппаратура Маккензи была небрежно сдвинута на дальний край стола, а в самом центре Эмма разложила кучу бумажных листов. Сама она что‑то быстро писала карандашом на грубой картонной папке, бросая взгляды на пожелтевший лист бумаги, лежавший рядом.
