— Быть может, Вы не откажитесь выпить с нами? — осведомился молодой человек.
— О, это было бы замечательно, — признала она. — Но боюсь, ваша подруга будет возражать против этого.
Она небезосновательно полагала, что блондинка и на самом деле хотела бы возразить, но учитывая, отсутствие у неё какого бы то ни было выбора в данной ситуации, вынуждена будет милостиво согласиться. Это доставило бы пожилой женщине немалое удовольствие.
— Ты ведь не возражаешь, не так ли? — спросил мужчина у своей компаньонки.
— Конечно, нет, — поспешно заверила его та, вовсе не выглядя такой недовольной, как на то надеялась пожилая женщина.
Выйдя из театра молодой человек, не заходя в ожидавший его лимузин, перекинулся несколькими фразами с шофером, после чего тот сел на своё место и автомобиль плавно отъехал от бордюра.
Зайдя в небольшой ресторанчик, находившийся неподалёку от театра, они расположились в уединенном, задрапированном тканью кабинете, в дальнем конце зала. Заказ делал мужчина, предложив пожилой женщине сладкий Манхэттен, а себе взяв шотландский виски.
— Тебе воду, — сообщил он своей компаньонке, скромно опустившей голову, уставившись в стол.
Пожилая женщина предположила, что у блондинки могло бы быть некое заболевание, например аллергия на алкоголь. В любом случае за неё уже было решено, что она будет пить воду. Но вообще-то женщина была удивлена тем фактом, что молодой человек просто сделал для неё заказ, даже не поинтересовавшись относительно того, что она могла бы предпочесть. Впрочем, она благоразумно воздержалась от расспросов. В конце концов, именно он был приглашающей стороной. Возможно, сама она предпочла бы маленький бокал белого вина, поскольку пила она немного и крайне редко, но и против его выбора возражать не стала. Женщина вдруг поняла, что отчаянно хотела понравиться ему. Кроме того, она буквально кожей ощущала исходившую от него властность, а следовательно, он принадлежал к той категории мужчин, которые вряд ли станут терпеть какие-либо возражения. Да, он казался благородным, внимательным и учтивым, но, что-то её брали сомнения, что он действительно был таковым. Её мучил вопрос, были ли такие качества естественны для него, и не мог ли он, возможно, в силу неких причин, быть просто заинтересованным в том, чтобы изобразить подобие заботливости. Временами ей казалось, что вокруг него разливается пугающая аура силы и бескомпромиссной власти. Она легко могла представить его с плетью в руке возвышающегося над собой, лежащей перед ним на животе, голой и испуганной. Немного позже, она предположила, что мужчина специально заказал для неё тёмный сладкий напиток, чтобы скрыть следы некого необычного компонента, который он мог подсыпать в бокал, однако теперь это кажется ей маловероятным. Порошок Тассы, который, по-видимому, он использовал, и который обычно применяется в подобных ситуациях, хотя и, несомненно, чаще всего на более молодых женщинах, вкуса не имеет, а при растворении в жидкости не меняет её цвет. Теперь-то она понимает, что причины того, что он заказал ей тот напиток, лежали совсем в иной плоскости. Во-первых, он просто хотел навязать ей свою волю, чтобы она на неком подсознательном уровне могла бы почувствовать, что чужая воля была наложена на неё. Во-вторых, он, развлечения ради, мог бы захотеть вызвать в ней водоворот эмоций, таким образом, оказав точно рассчитанный и спрогнозированный эффект внутри её сознания, тем самым ещё глубже поместив её в свою власть. Он много чего знал о ней, очень много, теперь она в этом не сомневается, в том числе, среди прочего, несомненно, знал он о том, что она крайне редко употребляла спиртное. Таким образом, его шутка заключалась в том, что женщина по своему собственному желанию, лишь ради того, чтобы бы понравиться ему, а он прекрасно знал, что она просто жаждала ему понравиться, будет пить напиток, который был, очевидно слишком крепким для неё.
