— Как знаете! Я хотел принести вам одеяло, но придется вам довольствоваться псиной. Впрочем, вам не привыкать. Доброй ночи, баронесса. Ночь будет дождливой и холодной.
Плевать я хотела на это, присутствие пса меня несказанно обрадовало. Я зарылась пальцами в его густую шерсть и пожаловалась на судьбу. Пёс согласно тявкнул пару раз и положил голову мне на колени.
— Не оставлять же тебя без имени. А назову-ка я тебя…Тявтий? Что скажешь? Тявтий?
Пёс тявкнул, а я, довольная собой, и заранее злорадствуя над тем, как позлю барона, улеглась в кучу соломы, и сомкнула глаза. Тявтий растянулся рядом, согревая мне спину своим теплом. Олий не соврал, меньше чем через час небо затянуло тучами, в камере стало так темно, что я едва могла разглядеть свои руки. Если и есть что-то приятное в последних двух днях, так это именно появление Тявтия. Это было последнее, что я успела подумать перед тем, как провалилась в сон под мерный шум дождя.
Грохот! Невероятный грохот, смешанный с воем, разбудили меня. Я попыталась встать из-под навалившегося на меня пса, но у меня это не вышло. Тявтий оглушительно выл мне в ухо, а окружающая темнота осветилась всполохами огня, летевшими в мою сторону из-за оконной решетки. Кажется, в меня стреляли. Тявтий дёрнулся пару раз и затих. Тишина, последовавшая за этим, казалась звенящей. Вдалеке раздались топот, крики, но последний выстрел прозвучал особенно громко, заглушив весь остальной шум.
Меня заливало чем-то липким и горячим, Тявтий не шевелился, и в голове пронеслась мысль, ужаснувшая меня и заставившая проснуться окончательно. Тявтий мёртв. Стреляли в меня, но попали в него. Кто-то всадил в него несколько пуль, и сейчас его бездыханное тело истекало кровью. Приложив все свои силы, я всё же выползла из-под Тявтия и, сев рядом с ним, заревела в три ручья. Дверь в камеру распахнулась, разом заголосили несколько людей, тормоша меня и задавая вопросы. Но я не могла ответить ничего связного сквозь судорожные рыдания. Меня схватили под локти и отвели в лекарскую, бывшую как ни странно открытой в этот поздний час. Внучка лекаря взглянула на меня и, выпроводив стражей, попыталась снять с меня запятнанное кровью платье. Я судорожно обхватила себя руками и продолжала истерично рыдать, не поддаваясь на уговоры. Тогда она залепила мне легкую оплеуху и следом влила какую-то жидкость в рот. Не могу сказать, что быстрее подействовало, первое или второе, но через пару минут моё разрезанное окровавленное платье валялось на полу, а я, пребывая в странном спокойствии, стояла в нише, под тёплыми струями воды. Внучка лекаря деловито осмотрела меня, ещё раз дала выпить какое-то зелье и положила передо мной ярко-оранжевую одежду и нижнее белье грубейшего покроя.
