Я изучаю карту пациента в его палате.
– Отнесу это на сестринский пост, – бросаю я Сьюзи перед уходом.
Когда иду по коридору, то мысленно успокаиваю себя по поводу Шейлы. Ей дадут лекарство, чтобы замедлить свертывание крови, после чего мы сделаем необходимые анализы крови и снимок живота. Это довольно стандартные методы диагностики – никакой дедуктивной работы в духе Шерлока Холмса, однако, с другой стороны, современный медицинский уход по большей части и состоит из подобных рутинных процедур. Умные, трудолюбивые люди собирают необходимые данные, размышляют, насколько им это позволяет время, после чего приступают к действию. Времени у нас обычно в обрез.
Кстати, насчет времени. Я смотрю на свои часы. Как так вышло, что уже полдесятого? И я снова не позвонила домой.
Раньше я всегда старалась звонить домой утром, пока дети не ушли в школу. Мне нравилось слышать их тоненькие нежные голоса, представлять, как в суматохе им собирается обед, как загружаются учебниками с тетрадками и закрываются на молнию рюкзаки. Им обычно нечего мне сказать, но мне хотелось дать им знать, что я о них думаю. Мне это казалось важным.
Как ни странно, как только я набралась опыта, я перестала звонить домой по утрам. Поразмыслив над этим, я была вынуждена признать, что мне гораздо проще без этих звонков. Когда я звоню домой, то меня переполняют мысли о доме, о семье, а подобным эмоциям на моей работе не место. Это пациентам, а не персоналу, позволяется быть эмоциональными и непредсказуемыми – во всяком случае, так должно быть в идеале. На работе я должна все держать под контролем, так что я без особой на то необходимости теперь звонков домой не делаю. Итак, я ставлю медкарту пациента Сьюзи в специальную круговую стойку на сестринском посту, но один из наших соцработников тут же вынимает ее обратно.
– Этот твой пациент? – с надеждой в голосе спрашивает она.
– Нет – Сьюзи, дальше по коридору, – показываю я рукой. Многие берут на себя выполнение всяких мелких обязанностей, и это хорошо, потому что наши тяжелобольные нуждаются в том, чтобы за ними присматривало много людей.
Отвечающая за Шейлу интерн разговаривает по телефону, и мне ее хорошо слышно. «С Чардашем было все в порядке? Ох, слава богу. Просто проблема с кислородом?» С состоянием Шейлы мы так все еще и не разобрались окончательно, однако я испытываю облегчение от того, что Чардаша, пациента, про которого я никогда не слышала и ровным счетом ничего не знала, спасли от надвигавшейся беды, в чем бы она ни заключалась.
