— Красивая женщина…
— Нет, ты правда запал на нее? — хлопнул Жора его по плечу.
— Или она — на меня.
Жора ржал после его слов минут пять. Саша не обиделся: откуда Громову было знать, как оно бывает, когда тебя покупают?
Очередной удар по плечу, после которого подламываются колени — Громову хоть кол на голове теши!..
— Насмешил, Гордеев. Спасибо за хорошее настроение. Только о Торопцовой можешь забыть: где она и где ты, альфонс?
Он уже устал повторять, что не альфонс, не жиголо и тем более не проститутка! Все равно у Громова своя классификация коллег по работе.
— Жора, хочешь пари?
Громов посмотрел на него со скучающим видом, но руку протянул:
— Я свои стринги съем, если Торопцова взглянет на тебя.
Не отрывая взгляда от экрана, Саша медленно произнес:
— Приготовь стринги повкуснее: скоро она станет моей женой.
Жора окликнул бармена и попросил налить по бокалу бренди:
— Выпей, Сашок, говорят, помогает сосуды расширить, а то у тебя головокружение от успеха у женщин! Я еще могу поверить, что ты мечтаешь о ней. Я бы тоже помечтал, но поиметь Торопцову… Я бы ради такого удовольствия потом отдал бы свой… — он похлопал по ширинке джинсов.
Дину показали крупным планом. Саша выпрямился: почудилось, что она смотрит с экрана именно на него и знает все его мысли, черные и светлые, переполнившие голову. Он не только поимеет ее, он вернет ей боль, что она причинила ему вчерашней встречей. Пусть она поможет вылечить Ваську, а потом делает с ним что хочет.
— Ты посмотри, посмотри! — толкал его в бок Громов. — Она или заморозит взглядом, или порвет на части, если подойдешь! Да и у нее, кажется, свадьба намечалась. Вот не знаю, позавидовать ее жениху или нет?
— Бывшему не завидуй, а мне — как хочешь! — Саша улыбнулся, разозлив Громова.
— Гордеев, у тебя сегодня первое апреля?! Шутки он тут шутит… Только время с тобой потерял. У меня, между прочим, репетиция!
Жора ушел, снимая на ходу джинсы и забираясь на сцену. Включили музыку и яркий свет. Неуклюжий при ходьбе, тяжелый, на сцене Громов преображался, становясь гибким и пластичным. Из гримерок вышли девчонки, принялись аплодировать. Саша долго смотрел на Жорин танец, а потом отставил бокал с бренди и направился к сцене.
Громов сделал приглашающий жест.
— Гордеев, неужели осмелишься? Тогда я почти поверю, что ты и с Торопцовой…
Еще ни разу в жизни Саша не танцевал с такой легкостью и удовольствием. Движения сами приходили на ум и ложились на музыку. Даже Громов отошел в сторону, уступив ему всю сцену.
