— Сколько стоят ваши душа и сердце? — устало спросила Дина. — Я заплачу.
— Бабок не хватит!
Впервые в жизни она не могла смотреть в глаза человеку. Его ресницы намокли от слез… Вот чего она не ожидала. Разве мужчины плачут? Они мстят. Или на этот раз она ошиблась?
Взяв из вазы большую виноградину, Дина закинула ее в рот. Сладкий сок потек по губам, и она слизнула его кончиком языка.
— Вы вернетесь, Саша, и примете все мои условия. Это бизнес, а в нем я обошла все подводные рифы. Вы вернетесь, а я буду ждать.
— Состаритесь! — выплюнул он ей в лицо.
Дина сжала руку в кулак, впиваясь острыми ногтями в ладонь.
— Значит, вы будете жить со старухой!
Перед ее лицом оказалась фига. Веский аргумент. Дина смотрела не на нее, а на покачивающуюся на Сашином запястье цепочку-браслет с толстеньким амурчиком-брелоком. Прижаться бы сейчас к ней губами…
На ее плечи легли тяжелые руки, придавили к стулу. Мочки уха коснулись горячие мужские губы:
— Даже если бы ты… вы… ты осталась на земле последней бабой, я бы никогда… Лучше бы оскопил себя!
— Я бы не отказалась от вас, будь вы с рождения евнухом!..
Их глаза встретились так близко, что больно стало обоим.
Он разжал руки, махнул на нее и выдавил:
— Пошла ты… сука!
Подперев щеку ладонью, Дина глядела ему вслед.
— Ты вернешься, Сашенька, и я получу от тебя все, что захочу. Ты мой, с потрохами… А я, кажется, твоя…
Как же больно!
Вытирая кепкой злые слезы, Саша выбежал из ресторана. Он метался по улице, не зная, в какую сторону бежать. Куда деться от боли, заполнившей все внутри? Многое он повидал и услышал, но еще никогда не чувствовал себя вещью, тряпкой, которую можно купить. Словно выплеснули на него помои и выставили на всеобщее обозрение!
Он прошел мимо машины Дины, вернулся и стал пинать ее по колесам. Зло, жалея, что не может растащить по винтику. К нему со стороны гостиницы бежал охранник, но вышедшая из дверей ресторана Дина остановила его. Саша плюнул на землю: благодетельница!.. Развернулся и пошел прочь. Ничего, и это переживет!
Идти к Ваське в таком состоянии нельзя. Волновать ее не стоило, значит, с визитом придется подождать.
Саша бродил бесцельно по улицам, пока не оказался в уютном сквере. Вдоль дорожек стояли лавочки, посередине на круглой клумбе росли яркие цветы — малиновые, пурпурные, белые. Он не знал их названия, просто присел и погладил нежные бархатные лепестки. Они задрожали, на ладонь скатились капельки воды — видимо, их недавно поливали. Оказывается, цветы тоже умеют плакать.
