Обе женщины внимательно изучают запись и шепотом обмениваются какими-то комментариями. Затем госпожа Пак выходит к классной доске и указывает на портреты.
«Без господина Ким Ир Сена, Ким Чен Ира», – говорит она.
До меня доходит. Я показываю администратору, что удаляю запись. Улыбка. Довольны?
Очевидно, Мин подсуетилась. Я надеюсь, это помогло ей приобрести много дополнительных очков.
Сегодня я получил подобное замечание от госпожи Пак или ее начальства в последний раз. Я продолжу снимать много фотографий и видео каждый день. В качестве небольшого протеста я буду специально ловить в каждом кадре портреты вождей. В конце концов, если они запечатлены во всей своей улыбающейся цельности, я не нарушаю никаких законов и предписаний.
* * *
После занятий мы в очередной раз отправляемся выпить кофе. Сегодня – в гостинице «Пхеньян». Алек говорит, что она считается самой лучшей и дорогой в городе.
«Алек, я забыла тебе рассказать новость, – говорит Мин по пути. – В июне меня повысили. Теперь я – старший туристический гид. Только на одну ступень ниже товарища Кима!»
Мы поздравляем ее. Я спрашиваю, что еще – кроме перехода на более высокую иерархическую ступень – означает повышение. Оказалось, это один из тех вопросов, на который Мин, очевидно, не очень хотела отвечать.
«Вам надо… делать больше дел. Люди, хмммм, больше вас уважают…» – уклончиво мямлит она.
«Аааа, то есть ты стала начальником над бо́льшим числом людей!» – говорит Александр, указывая на нее пальцем.
Она смеется: «Да, это так!» – и в шутку ударяет кулаком по своей ладони. Ро мрачно смотрит в окно.
* * *
На Западе их называют миллениалами; в Северной Корее они известны как «поколение чанмадан» («основанные на рынке»). Они достигли совершеннолетия во времена Трудного похода – тех лет второй половины 1990-х годов, когда после кончины Ким Ир Сена и распада Советского Союза экономический коллапс в сочетании с экологической катастрофой вызвал самый страшный голод в истории страны. Система распределения продовольствия, от которой целиком и полностью зависели почти все северокорейцы, тогда просто развалилась. По всей стране стали появляться рынки. Только на них и могли в большей или меньшей степени положиться все граждане. Сегодня вы можете купить в КНДР практически всё, что пожелаете, если вы – обладатель твердой валюты. Северная Корея уже не полностью оторвана от остального мира. Благодаря работе рынков стала заметна серьезная вовлеченность граждан в то, что происходит в мировой экономике. Товары повседневного спроса, лекарства, предметы роскоши – всё можно продать, купить или поменять на что-то другое. Но не это главное. Почти как и везде в мире XXI века, информация здесь наиболее ценный товар. Сплетни и слухи, произносимые шепотом, циркулируют на рынках весьма свободно, и это более сочные лакомые кусочки, чем напечатанное в «Нодон Синмун» или декламируемое телевизионным диктором драматически-экзальтированным голосом в ежевечерних новостных программах. Рынки дают гражданам некую степень независимости и исподволь вбивают клин между властью и народом. Влияние рыночных отношений на жизнь северных корейцев особо заметно на примере сегодняшних двадцатилетних из «поколения
