Мы проходим мимо обязательного портрета Ким Чен Ира и далее по неосвещенному коридору к лестнице, по которой поднимаемся на третий этаж. Нас ведут к аудитории кафедры лингвистики, где, как и в большинстве офисов в Северной Корее, нет ни компьютеров, ни любого другого электронного оборудования – что заставляет вспомнить, как подобные учреждения выглядели в прошлом веке. Администратор, вежливая женщина средних лет с плохо завитыми волосами, представляет нас трем нашим наставникам. Мы улыбаемся и вежливо кланяемся. Всё проходит в очень формальной и торжественной обстановке, хотя чувствуется, что преподаватели несколько обескуражены, ведь до этого им никогда не доводилось учить западных студентов.
Моей «учительнице» – товарищу Пак около сорока, она всего на пару лет старше меня. Ее завитые волосы выглядит значительно лучше, чем прическа администратора. Среди северокорейских женщин определенной возрастной группы завивка весьма популярна, хотя постепенно это выходит из моды под воздействием последних веяний из Сеула. Товарищ Пак натянуто улыбается и одновременно бросает на меня робкий взгляд из-за своих очков в золоченой оправе, а затем ведет меня по коридору в аудиторию, в которой каждый последующий день я смогу выбирать любую из дюжины деревянных парт, будучи единственным учеником на занятиях для начинающих.
Одним из последствий более чем семидесятилетнего разделения полуострова является усугубление существовавших и до того различий в языке корейцев, живущих по разные стороны 38-й параллели. Есть несколько диалектов корейского языка, но можно сказать, что речь северных корейцев в целом более грубая по сравнению с речью южан, особенно жителей Сеула. На севере ощущается влияние деревенских говоров и просторечия, что характерно для низших и малообразованных слоев общества. Северяне с этим фактически соглашаются: с недавнего времени на черном рынке появились южнокорейские сериалы и фильмы и можно услышать, что молодежь начинает подражать модной речевой манере южных «братьев».
С другой стороны, стиль языка, на котором говорят в Чосоне, более строгий и вежливый. На Юге такой стиль в ходу только в армии или при обращении к большой аудитории. На Севере же он вполне нормален для повседневного общения. Эта особенность делает северокорейскую речь для южан причудливой, но одновременно привлекательной, даже чарующей своим звучанием. Как отметил один из южных писателей, язык в Северной Корее звучит так, как будто бы вся страна – «одна маленькая деревня, которую не затронуло течение времени». Однако в этот формально-правильный язык очень часто врывается бранная лексика. Когда речь заходит о политических деятелях вражеских государств, например Южной Кореи или США, для радио- и телеведущих, для дикторов, авторов газетных и журнальных статей совершенно в порядке вещей использовать по отношению к этим политикам такие слова, как «ублюдок», «сука», «шлюха» или еще покрепче… (В одной из передовиц президент Обама был охарактеризован как некто, напоминающий «обезьяну из африканских джунглей».)
