Толстячок разочарованно отвернулся к стене. Парень в энцефалитке вновь накрылся с головой грязным матрацем.
Пятаков вернулся минут через пять. Кряхтя, с трудом пролез в дверь, держа под мышками по скрученному матрацу. Расстелил на нарах. Сказал:
— Вот.
Ледзинская ответила:
— Спасибо.
— А ты со мной ложись, лейтенант, — сказал Пятаков, сбросил сапоги и лег поверх матрацев ближе к стене, чтобы было где прилечь участковому.
«Да».
«Владимир Федорович…»
«Да-да, я слушаю, Сережа!»
«Только что Коваль звонил из Кедрового…»
«Так!»
«Повариха Лямзина со сплавучастка заявляет, что ее хотели изнасиловать».
«Кто?»
«Пятаков».
«Пятаков?»
«Да. Вообще-то она на двоих заявляет, но Коваль там еще разбирается. Кажется, второй ни при чем… Тут вот еще что, Владимир Федорович. Водку, оказывается, Пятаков достал у каких-то городских охотников, мимо они там проезжали на шлюпке. Выменял на бензин. Эти охотники заправились и уехали, а через два дня опять пристали к сплавучастку, и Пятаков с ними уехал».
«С ними?»
«Да. Может, испугался, что за повариху привлекут. Точно неизвестно. Это Фомин показывает».
«Вот это действительно новости…»
«Нужно, я думаю, искать охотников, Владимир Федорович…»
«Срочно пиши поручение в милицию!»
«А в Кедровый, видимо, мне самому придется поехать…»
«Зачем? Громов не звонил больше?»
«Нет».
«Вот жди, что он еще разведает. А в Кедровом Коваль сам разберется… Впрочем, давай пошлем в Кедровый Крапивникова. Раз уж об изнасиловании речь зашла, пусть там кто-нибудь побывает из прокуратуры».
«Ну, я-то не могу его послать. Помощниками прокурора не командую».
«Он сейчас у себя?»
«Нет. На рыбокомбинате. Там какой-то приказ незаконный издали…»
«А, да-да, я в курсе. Появится — скажешь, чтоб сразу мне позвонил… Да, и вот еще. Никитин считает, что действовать нужно порешительней».
«Я знаю».
«Что ты знаешь?»
«Что он так считает».
«Ну вот и думай».
«Думаю, Владимир Федорович… но… вы чего-то недоговариваете?..»
«Да как тебе сказать… В общем, мы с ним говорили про тебя. Я пока тебя отстаиваю, говорю, что ты решительный, с прокурором даже в споры ввязываешься, но… кроме шуток… Ты меня понимаешь?»
«Да».
«Да-то да, но результата нет!»
«Он, в общем-то, разговаривал со мной довольно доброжелательно…»
«Чтоб давления на тебя не оказывать. Понимает специфику нашей работы. Вообще, один из самых деликатнейших людей, каких я когда-либо встречал. Знаю его еще по району. Сколько помню — не чертыхнулся ни разу, что, как сам понимаешь, для руководителя большая редкость…»
