Блоодвейн славился древней и красочной историей и традициями, которые хранились бережно и соблюдались, словно священные религиозные обряды. Одна из традиций – военный реконструкторский парад, проходивший раз в четыре года в течение уже трехсот лет. Пышный, славящийся красотой и величественностью, парад поражал воображение роскошью и игрой красок. Недаром в знаменитом «Путеводителе по Галактике» Фердерика Адамса военно-исторический парад на Блоодвейне упоминался в числе десяти самых ярких зрелищ наравне с Водопадом Грез на Шелти, гладиаторскими боями на Блукбарке и сезонной линькой жуков-долгопрядцев на Калиостро.
Поэтому, когда «Арго» оказался в непосредственной близости от Блоодвейна, капитан, ссылаясь на свои полномочия и запас времени, приказала совершить посадку на планету. Один лишь Дизель, внимательно выслушав Талию, тут же заявил, что добром это не кончится. И оказался прав.
За три дня до парада Блоодвейн сотрясла волна эмигрантских бунтов. Миллионы переселенцев с Вейнблоода, планеты-близнеца, находящейся в нескольких сотнях тысяч миль от Блоодвейна, подняли восстание против угнетения властями и жестоких законов, которые ограничивали права и свободы эмигрантов. Этими законами власти пытались бороться с возросшим притоком эмигрантской крови, с каждым годом он все увеличивался. Планета-близнец умирала, и ее коренные жители стремились покинуть отчий дом, чтобы выжить.
Бунт начался на второй день пребывания «Арго» на Блоодвейне. Экипаж проживал в недорогом отеле в трех километрах от космопорта. Когда все закрутилось, Дизель и Магистр сидели в баре и выпивали. Они первыми услышали о бунте. Сводки новостей надежд не внушали. С планеты требовалось срочно убираться. На Блоодвейне началась революция, выросшая из стихийной демонстрации недовольных эмигрантов.
Талия сперва им не поверила, обозвала ОЛКОГОЛИКАМИ и велела ПРОВАЛИВАТЬ К ЧЕРТУ. Дизель насильно подтащил ее к окну и заставил взглянуть. Из окна ее номера, находившегося на девятом этаже, открывалась изумительная панорама горящей столицы Блоодвейна. Складывалось впечатление, что пожаром охвачена вся планета.
Когда они улетали, Дизель мрачно напомнил:
– Я же вам говорил.
Но его словам никто не придал значения.
– Магистр, ты чего замер?! – окликнул того Поль.
События на Блоодвейне, так реалистично всплывшие в памяти Тюрина, отступили на задний план.
– Так… Задумался, – и Борис припал к бокалу с пивом.
– Ты вообще слышал, что я тебе рассказывал?
