- А он не говорил, что может так случиться - ну в общем, что у Симона появятся какие-нибудь странности? Что это для тебя о п а с н о?
- Да нет, - сказала дочь. - Видишь ли, мам, для этого ему нужно собрать всякие данные. Про детство и всякое такое. Я же сказала - мы почти не разговаривали: в баре стоял ужасный шум.
- Ну что ж... А как твое синее пальтишко?
- Ничего. Прокладку из-под плеч пришлось вынуть.
- А как там вообще одеваются?
- Ужасающе. Ни на что не похоже. Всюду блестки - бог знает что такое.
- Номер у вас хороший?
- Ничего. Вполне терпимо. Тот номер, где мы жили до войны, нам не достался, - сказала дочь. - Публика в этом году жуткая. Ты бы посмотрела, с кем мы сидим рядом в столовой. Прямо тут же, за соседним столиком. Вид такой, будто они приехали на грузовике.
- Сейчас везде так. Юбочку носишь?
- Она слишком длинная. Я же тебе говорила.
- Мюриель, ответь мне в последний раз - как ты? Все в порядке?
- Да, мамочка, да! - сказала дочка. - В сотый раз - - да!
- И тебе не хочется домой?
- Нет, мамочка, нет!
- Папа вчера сказал, что он готов дать тебе денег, чтобы ты уехала куда-нибудь одна и все хорошенько обдумала. Ты могла бы совершить чудесное путешествие на пароходе. Мы оба думаем, что тебе...
- Нет, спасибо, - сказала дочь и села прямо. - Мама, этот разговор влетит в...
- Только подумать, как ты ждала этого мальчишку всю войну, то есть только подумать, как все эти глупые молодые жены..
- Мамочка, давай прекратим разговор. Симор вот-вот придет.
- А где он?
- На пляже.
- На пляже? Один? Он себя прилично ведет на пляже?
- Слушай, мама, ты говоришь про него, словно он буйно помешанный.
- Ничего подобного, Мюриель, что ты!
- Во всяком случае, голос у тебя такой. А он лежит на песке, и все. Даже халат не снимает.
- Не снимает халат? Почему?
- Не знаю. Наверно, потому, что он такой бледный.
- Боже мой! Но ведь ему необходимо солнце! Ты не можешь его заставить?
- Ты же знаешь Симора, - сказала дочь и снова скрестила ножки. - Он говорит - не хочу, чтобы всякие дураки глазели на мою татуировку.
- Но у него же нет никакой татуировки! Или он в армии себе что-нибудь наколото?
- Нет, мамочка, нет, миленькая, - сказала дочь и встала. - Знаешь что, давай я тебе позвоню завтра.
- Мюриель! Выслушай меня! Только внимательно!
- Слушаю, мамочка! - Она переступила с ноги на ногу.
- В ту же секунду, как только он скажет или сделает что-нибудь странное, - ну, ты меня понимаешь, немедленно звони! Слышишь?
