- Нет, нет, - говорила Элоиза, - совершенно рыжая.
Она лежала на диване, скрестив худые, но очень стройные ножки.
- А я слыхала, что блондинка, - повторила Мэри Джейн. Она сидела в синем кресле. - Эта, как ее там, жизнью клялась, что блондинка.
- Ну, прямо! - Элоиза широко зевнула. - Она же красилась чуть ли не при мне. Что ты? Сигареты кончились?
- Ничего, у меня есть целая пачка. Только где она? - сказала Мэри Джейн, шаря в сумке.
- Эта идиотка нянька, - сказала Элоиза, не двигаясь, - час назад я у нее под носом выложила две нераспечатанные картонки. Вот увидишь, сейчас явится и спросит, куда их девать. Черт, совсем сбилась. Про что это я?
- Про эту Тирингер, - подсказала Мэри Джейн, закуривая сигарету.
- Ага, верно. Так вот, я точно помню. Она выкрасилась вечером, накануне свадьбы, она же вышла за этого Фрэнка Хенке. Помнишь его?
- Ну как же не помнить, помню, конечно. Такой задрипанный солдатишка. Ужасно некрасивый, верно?
- Некрасивый? Мать родная! Да он был похож на немытого Белу Лугоши!
Мэри Джейн расхохоталась, запрокинув голову.
- Здорово сказано! - проговорила она и снова наклонилась к своему стакану.
- Давай-ка твой стакан, - сказала Элоиза и спустила на пол ноги в одних чулках. - Ох, эта идиотка нянька! И чего я только не делала, честное слово, чуть не заставила Лью с ней целоваться, лишь бы она поехала с нами сюда, за город. А теперь жалею. Ой, откуда у тебя эта штучка?
- Эта? - Мэри Джейн тронула камею у ворота. - Господи, да она у меня со школы. Еще мамина.
- Чертова жизнь, - сказала Элоиза, держа пустые стаканы, - а мне хоть бы кто что оставил - ни черта, носить нечего. Если когда-нибудь моя свекровь окочурится, - дождешься, как же! - она мне, наверно, завещает свои старые щипцы для льда, да еще с монограммой!
- А ты с ней теперь ладишь? - спросила Мэри Джейн.
- Тебе все шуточки! - сказала Элоиза, уходя на кухню.
- Я больше не хочу, слышишь? - крикнула ей вслед Мэри Джейн.
- Черта с два! Кто кому названивал по телефону? Кто опоздал на два часа? Теперь сиди, пока мне не надоест. А карьера твоя пусть катится к чертовой маме!
Мэри Джейн опять захохотала, мотая головой, но Элоиза уже вышла на кухню.
Когда Мэри Джейн стало скучно сидеть одной в комнате, она встала и подошла к окну. Откинув занавеску, она взялась было рукой за раму, но вымазала пальцы угольной пылью, вытерла их о другую ладонь и отодвинулась от окна. Подмерзало, слякоть на дворе постепенно переходила в гололед. Мэри Джейн опустила занавеску и пошла к своему синему креслу, мимо двух набитых до отказа книжных шкафов, даже не взглянув на заглавия книжек. Усевшись в кресло, она открыла сумочку и стала рассматривать в зеркальце свои зубы. Потом сжала губы, крепко провела языком по верхней десне и снова посмотрела в зеркальце.
