Он так и сказал:
— Помнишь, Николаич, ты говорил, что теперь всё? Что теперь север не отпустит? Что я всё равно вернусь, сколько бы лет ни прошло, а если не вернусь, то всегда буду этого хотеть?
— Помню.
— Всё так.
— Я знаю, это ведь я говорил.
Север не отпускает. Не забирает, как Бангкок в кинокомедии, а остаётся с тобой и гонит, гонит к тем берегам, на которые ты однажды так и не вернёшься.
Север для русского человека — нечто не определяемое словами и понятиями. Даже эмоциями. Лучше всего подходит слово «воля». Воля — это когда ты понимаешь, насколько огромны небеса, насколько открыт мир вокруг, насколько он раним и красив, понимаешь и становишься частью этого мира. Нормальный такой человек на вращающемся шаре. И не колышет тебя ни трёхнутая дума, ни перебои с информацией, ни Центрально-Африканская Империя. Что? Давно республика? Да какая разница? Воля — за тем и шли. То и обретали.
Одна беда: шар — фигура замкнутая. И Центрально-Африканская Республика идёт сразу вслед за тобой.
А ты, ты просто всадник Апокалипсиса какой-то. Хоть у медведей спросите, хоть у рыб, тех, которых всё меньше и меньше.
Видеть предсмертие, быть им. Но ведь это и есть жизнь, разве нет?
Об этом можно писать бесконечно. Но никто не даст столько времени — выскочить бы из круговорота и помнить себя.
Память. Главное — это память.
Мы умираем ровно настолько, насколько забываем. Я уже говорил это, ничего страшного, повторю вот. Чтобы не забыть.
И несётся река к океану.
Не бысть ничто.
Под ноги падали лиги, мили, сквозь злое марево облаков,
И жрицы бабами голосили над пеплом вымышленных богов.
Скрипят манильские тросы нервов, броня стекает с покатых плеч,
Смотри, последние стали первыми — всё потому, что не мир, но меч…
Что оно там будет, как повёрнется, Бог весть.
На Него и уповаю.
Мира, здоровья вам.
1 августа
В полшестого утра Фаттеич вышел, а медведь на крыльце, выдергой погрозил — тому по хрен, потом поорал, тот убежал. Это другой медведь, молодой, ещё старый тут ходит. Примерно так.
На самом деле геологи знают — ничего необычного, бодрит.
Сразу начал с медведей, чтобы закончить. Ничего необычного и удивительного, поймите, так работают тысячи людей. Именно тысячи. Это как дождь, вполне привычно. Ну ладно, не как дождь — как гроза с молниями.
Последствия политики нашего государства в отношении владения, ношения и применения оружия.
И всё.
Что сверх сказанного — лукавство, оправдания, бесовские соблазны и сексуальные извращения.
