Помнишь ли ты, Анаис? [сборник] | страница 30

Я крепко обнимаю Анаис. В моей измученной голове борются гордость и недоверие, угрожая мозгу шизофренией. Анаис не могла сочинить это стихотворение сама. Зачем она врет? К чему эта новая ложь, новая тайна? Я мысленно повторяю песенку, которую все время напевает Анаис.

Что от меня скрывают? Какой секрет охраняют от меня, объединившись, жители деревни? Все жители!

Я схожу с ума.

Анаис в кроватке, я подтыкаю ей одеяло.

– Тебе понравилось мое стихотворение, мама?

– Оно самое лучшее на свете, милая.

Ее глаза сияют от радости.

– Я завтра еще напишу, мама.

– Хорошо, мой ангел.

Я целую ее в щечку, глубоко вдыхаю, мой голос дрожит, как будто я в чем-то провинилась.

– Завтра, детка, ты останешься ночевать у Клер, ладно? Сможешь поиграть с Томом. Тебе ведь нравится Том, правда?

Вёль-ле-Роз, 28 января 2016

По контрасту с блинной Клер в «Ле Гале» полно народу. Лучший, если верить гурманам, ресторан департамента Приморская Сена не простаивает ни летом, ни зимой. Накрахмаленная и накрашенная девушка отбарабанивает состав первого блюда, как будто читает стихи Виктора Гюго на прослушивании в «Комеди Франсез».

– Равиоли с сыром нёшатель, цветами тимьяна, дикими побегами и ореховым маслом.

Да, первое официальное приглашение Александр обставил по высшему разряду. Столик на двоих в «Ле Гале». Мне немного совестно, что я оставила Анаис одну у Клер, хотя моя дочь наверняка предпочтет блинчики с ветчиной и сыром изысканному детскому меню за пятнадцать евро в «Ле Гале».

Верный своим привычкам, Александр поддерживает беседу за двоих. Вот уже полчаса Виктор Гюго остается единственной темой разговора. Александр наклоняется ко мне и почти все время шепчет, как будто боится любопытных ушей за соседними столиками или скрытых микрофонов в кадках с растениями. Он строит всевозможные гипотезы по поводу рукописи, украденной Анаис Обер. В 1826 году Гюго писал «Кромвеля», непригодную к постановке стихотворную драму в шесть тысяч строк; известным осталось только предисловие, и его считают манифестом романтизма! Не эта ли рукопись была украдена? Еще одно предисловие к «Кромвелю»? Новые стихотворные строки, помимо шести тысяч известных? Или – почему бы нет? – политический трактат, написанный молодым пылким Гюго? Против смертной казни. За объединение европейских государств. Против монархии.