— Все? — мрачно спросил Джон.
— Ну так, без этой… — заволновался управляющий. — Как сказали…
— Ладно, апартеид, свободен, — хозяйственно махнул рукой Раис и, продолжая чего-то жевать, подошёл к строю рабынь.
Негр, неуважительно хмыкнув, испарился.
— Э-хе-хе… — тяжело вздохнул Джон и в сердцах воскликнул: — Ну никакой эстетики!… — после чего сделал трагическое лицо, словно только что потерял веру в светлое будущее.
— Ну и мымры! — более определённо высказался Лёлик, в который раз исподлобья оглядывая рабынь.
Те молча переминались с ноги на ногу, смотря на нас с некоторым интересом вялого качества.
Рабыни все как одна были наряжены в мешковатые туники без рукавов из грубой блекло-рыжей шерсти, отчего походили на интернатовских воспитанниц. Все они обладали внешностью, не вызывающей желания поинтересоваться второй раз: были они то ли смуглые, то ли грязные, имели спутанные тёмные волосы, невыразительные черты лица, тусклые рыбьи глазки. Все они были однообразно невысокого роста, с короткими ногами, с коренастыми непропорциональными фигурами. Ко всему несло от них явственно щедрым чесночным духом.
Всё это не способствовало ощущению радости от происходящего бытия и, более того, даже оскорбляло эстетический вкус тех из нас, кто его имел. Впрочем, не все коллеги были столь разборчивы.
Раис, сдвинув каску на затылок, прошёлся вдоль строя и остановился напротив совсем уж приземистой толстухи, главным украшением которой были огромная волосатая бородавка на подбородке и засаленный до невозможности фартук, о который она то и дело вытирала руки.
— Ты кто? — строго спросил её Раис.
Толстуха сердито посмотрела на него и грубо ответила:
— Стряпуха я…
— Ну так иди, стряпай, — сказал Раис.
— Чего стряпать-то, ночь на дворе, — сварливо возразила толстуха.
— Завтрак стряпай! — прикрикнул Раис.
Толстуха, бурча под нос, зашаркала в дом.
Раис снова прошёлся вдоль шеренги непригожих красавиц, встал напротив девицы, отличавшейся огромными подушкообразными грудями, и оптимистически воскликнул:
— А чё? Вон каковы бадейки, чего ещё надо?
— Точняк, — поддержал его Серёга, вставая рядом.
— Фи, плебеи духа… — уничижительно пробормотал Джон, но тоже на всякий случай подошёл поближе.
Раис, дружелюбно осклабившись, словно бы ненароком хватанул рабыню за грудь. Руку он тут же на всякий случай отдёрнул согласно социальным инстинктам выходца из общества победившей демократии. Но рабыня, не знакомая с понятием сексуального домогательства, лишь глупо захихикала. Раис расплылся в довольной ухмылке и уже всей пятерней хватанул девицу за перси и начал обстоятельно их мять, словно практикующий маммолог.
