Закончив агитационную речь, он отдышался и нервно спросил:
— Ну что?… Двинем?… На чуть-чуть…
— А не обман это? — неуверенно предположил Боба.
— Да какой обман в моём подвале!? — уязвлёно воскликнул Лёлик и гневно заворочал глазами.
— Ну так давай попробуем! Жми педали! — нетерпеливо воскликнул Серёга.
Джон размашисто перекрестился отчего-то на католический манер и, сверившись с инструкцией, решительно крутанул диск, провернувшийся со страшным скрежетом. Раздался короткий звонок, замигала торчавшая над дверью в проволочном наморднике синяя лампочка, мелодично билинькнуло, и дверь легко отъехала, утонув в стене. Открылось нашим страждущим взорам тесное как пенал помещение, освещённое электрическим светом и подозрительно походившее на кабину обыкновенного лифта, тем более, бежевый пластик стены украшала тщательно выцарапанная надпись: "Эммануил Антаресов. 2117-5 млн.".
— Ишь ты, — уважительно пробормотал Серёга. — Фамилия какая…
Эта надпись как-то сразу заставила нас расстаться с остатками сомнений. Мы единодушно уверились в полной серьёзности выпавшей нам возможности посетить в буквальном смысле исторические места.
— Ну что, заходим?… — отчего-то шёпотом сказал неуверенно Джон и было занёс ногу.
— Однако погодь… — остановил его Раис и практично предложил: — Надо бы приготовиться, на часок по домам разбежаться, собраться в путь-дорожку, домашних предупредить об отъезде командировочном, да и приодеться по такому случаю не помешает…
На том и порешили.
В которой новоявленные туристы экипируются надлежащим образом — как своими силами, так и при помощи интересного ящика.
Не забыв погасить свет в странном помещении, выбрались наружу; коллеги, не мешкая, заспешили по домам. Остались лишь мы с Лёликом, поскольку мои предки только что убыли на пару месяцев к родственникам в дальние края, и оповещать о своём убытии мне было некого, ну а Лёлик и без того был самостоятельный домовладелец и сам себе голова.
Время тянулось медленно и нудно, как на приеме у зубного врача. Скрипучие ходики с намалёванными медведями тикали с возмутительной неторопливостью, словно изнутри были забиты ватой. Я прошёлся по комнате туда-сюда, поглазел в низкие окошки на двор, не увидев там ровным счетом ничего интересного.
На подоконнике стояла жестяная коробка с намалёванными на крышке аляповатыми розами неестественной расцветки. От нечего делать я взял её и потряс. Из коробки раздался сухой стук.
— Угощайся, печенье там, — кисло молвил Лелик.
