В доме жена имела ключи от всех кладовых, была своего рода домашним бухгалтером и завхозом и в связи с этим обладала полной властью над соответствующими рабами. А уж рабыни должны были ей подчиняться беспрекословно. Считалось позорным ревновать мужа к рабыне (хотя это сплошь и рядом происходило). Поэтому хозяйка изводила очередную любовницу мужа тяжёлыми и грязными работами, наказывала её по всякому поводу и без оного, и при первой возможности продавала её или провоцировала мужа отпустить её на волю (второе обычно нравилось рабыне намного больше). В храме, посвящённом Юноне, рабыни появляться не могли. Один раз в год был праздник жён, и его кульминацией было то, что рабыню затаскивали в храм, зверски избивали и мучили и еле живую выбрасывали на улицу, вымещая на ней всю накопившуюся злость против наложниц мужей.
Так что прийти в дом Вергилия его любовницей было не лучшим решением, и Вуллия явно готовила какой-то план, как избежать гнева и мести жены. Но, может быть, это был не просто план, а что-то более фундаментальное. Случайно подслушанный Евгением разговор заставил его призадуматься.
Выйдя днём в лес, он услышал голоса, интуиция подсказала ему подобраться поближе. Говорили Вуллия с незнакомцем:
— Женщина, ты получишь золотой эллинский браслет, если завлечёшь ещё раз подонка Гладиатора в свои объятия и напоишь его вином, куда подольёшь этого снадобья.
— А если он заметит, что вино отравлено?
— Не бойся, вкуса у яда нет. Да и вообще, что ты за служительница Венеры, если не можешь заставить мужика ничего не соображать?
— Так не пойдёт.
— Он умрёт не у тебя в объятиях, а позже, от кровавого поноса, самым позорным образом.
— Нет, не могу.
— Боишься, что ли, его?
— Его ни капли не боюсь и ненавижу. Боюсь того, кого не грех бояться даже римским правителям и Риму: могущественного неведомого Бога, коему этот подонок принёс обет и коему он служит как клиент или раб. Меня Венера предупредила, что этот Бог сильнее её и просила не вредить его любимцу прямо. Вот соблазнить его и подстроить так, чтобы ты потом его вином угостил, я могу.
Но незнакомцу явно не улыбалось самому быть отравителем, да ещё при этом ссориться с могущественным неведомым Богом. Он попрощался и ушёл.
Евгений вспомнил, что по теориям некоторых психологов и историков, в ранней античности был двухъярусный тип сознания: люди начали учиться рефлексировать, но ещё не представляли себе, как человек может со стороны смотреть на себя и дела свои. Эти мысли отражались в их сознании как слова божеств. Может быть, Вуллия в момент молитв Венере, в которых она формулировала как можно более честно и чётко свои проблемы, слышала внутренний голос, который воспринимала как советы и повеления богини.
