В такие мы живем златые времена,
Где не тревожит нас кровавая война,
Не слышим громких труб, к сражению зовущих.
Не зрим летящих бомб, сердца и ум мятущих,
Не устрашает нас оружный ярый треск, >:
Ниже сверкающих мечей грозящий блеск;
Везде знак радости и сладкого покою,
О коль блаженны мы Владычицей такою,
Что управляет толь премудро свой народ,
Где ни малейших нет мятежей и погод.
ГЦастливых царств пример есть наше государство.
Она примером глав, помазанных на царство.
Россия! Похвались монархиней своей,
Что Елисейских ты блаженнее полей.
Настойчивое прославление «блаженства наших дней», «покоя и любезного мира», призывы «плыть наук в пространный океан», напоминания о том, что приобретенных знаний «не может ... похитить хитрый тать, Не может ни вода, ни огнь, ни меч отнять», программная заключительная часть стихотворения, ставящая своего целью упрочить миролюбивую политику Елизаветы Петровны, — все это наводит на мысль о том, что обращение аноним-, иого автора к какому-то неизвестному нам пока адресату является лишь формой пропаганды определенного круга идей, связанного обычно в нашем представлении с общественной и философской позицией Ломоносова. Сразу же бросается в глаза явственная сюжетная и идеологическая близость «Письма к г. В...» к оде 1747 г. («Царей и царств земных отрада») и другим недалеко от нее отстоящим по времени произведениям великого русского поэта. Однако это не простое ученическое или эпигонское повторение уже раньше и лучше сказанного, а новое, красноречивое, убедительное развитие идей, важных и крайне актуальных накануне Семилетней войны (1756—1763).
Следует вспомнить, что как раз в то время, когда писалось и печаталось «Письмо к г. В...», т. е. в конце 1755—начале 1756 г., европейское, и в том числе и русское, общественное мнение было сильно встревожено дипломатическими шагами, предпринятыми крупнейшими европейскими правительствами для подготовки назревавшей войны. Пруссия, давно уже не имевшая дипломатических отношений с Россией, разорвала свой союз с Францией и 16 января 1756 г. заключила союз со своим прежним врагом, Англией. Это заставило колебавшуюся до того Францию Припять предложение Австрии об оборонительном союзе, к которому в самом конце 1756 г. примкнула и Россия.>1
Хотя все эти события произошли уже после появления в «Ежемесячных сочинениях» «Письма кг. В.. .», однако и в 1755 г. были у передовых русских людей сильные опасения того, что может прерваться мирный период, наступивший в стране после заключения Абоского мира сб Швецией (1743) и едва не нарушенный предполагавшимся вступлением России в войну за Австрийское наследство. Как известно, ломоносовская ода 1747 г. была поэтическим документом, отражавшим антивоенную позицию патриотически настроенного передового русского общества как раз в самый ответственный момент войны за Австрийское наследство.
