рецензент указывает, что Хескин не счел нужным сделать новый перевод этих идиллий, ограничившись лишь исправлением многих мест старого.>46> .
Таким образом, Ломоносов счел нужным выписать новейшее издание двух античных идилликов, и как раз не римлян, а греков. Это еще раз подтверждает оспариваемое мнение о том, что поэт владел древнегреческим языком.
К тому же разделу античной литературы относится и другая книга, включенная Ломоносовым во второй архивный список под № 53, — «О композиции и литературной манере древних, в частности Платона» Джемса Джедса.>47> Об этом издании Ломоносов прочел рецензию в тех же «Лейпцигских ученых ведомостях»; она сформулирована так толково, что при чтении ее сразу становится попятно, что побудило Ломоносова выписать книгу Джедса: «Хотя этот труд, написанный с большим знанием древнегреческих авторов и присущих им особенностей, появился в свет только после смерти сочинителя и в конце книги даже заметно, что он не отделал ее (da|3 er nicht die letzte Hand daran ge-legt),—пишет рецензент, — однако труд этот заслуживает полного впимапия всех любителей изящной литературы и тех, кто хочет овладеть точным, украшенным и благозвучным стилем». Джедс — рассказывает дальше рецензент — с молодых лет пристрастился к чтению греческих авторов и продолжал увлекаться ими и тогда, когда его профессиональные занятия (адвокатура) требовали другого. Восхищаясь творениями древних, Джедс стремился выяснить, сколько заботы проявляли они, для того чтобы их произведения оказывали на читателей такое сильное впечатление. Кажется, свою книгу он написал только для того, чтобы обратить внимание других на этот вопрос.
Далее рецензент излагает построение труда Джедса. «Это сочинение, — пишет он, — состоит из шестнадцати глав; первые две посвящены общим понятиям композиции (или расположения), литературной манеры и ее правилам. Он указывает, что здесь речь идет о правильной расстановке слов, о должном благозвучии в разных частях и членах периода и об умелом сочетании отдельных понятий в периоды. Нужно обращать внимание на выбор слов, на то, как располагать и изменять их, не упуская при этом из поля зрения порядок периодов». «Все люди от при-
роды, — продолжает рецензент, — находят удовольствие в благозвучии, и поэтому писатель и оратор должны с этим считаться и изучать то, что к этому вопросу относится. Потребные правила могут быть почерпнуты из греческих образцов. Затем сочинитель разделяет, расположение литературной манеры на высокое, на украшенное и на среднее, по его мнению, самое трудное. Он показывает, как стихотворная речь переходит в прозаическую и как поэзия применяется также при исторических, философских и иных представлениях. В них надо главным образом подражать природе; и так как Гомер в данном случае является совершеннейшим учителем, его и избрали лучшие греческие писатели себе в образец. Г-н Джедс говорит об этом в третьей п четвертой главах своей книги, рассматривая литературную манеру Ксенофонта и Геродота и показывая примеры их подражаний Гомеру. В шестой главе он обнаруживает воздействие Пиндара па Фукидида. Последующие главы до пятнадцатой посвящены Платону; его литературную манеру лучше всего можно вскрыть, если определить то, что он считал конечной целью красноречия. Г-н Джедс так и поступает и показывает, что Платон ставил задачей красноречия не простое удовольствие слушателей, но содействие их благу и блаженству. Он приводит также способы, с помощью которых, по мнению Платона, можно достичь желаемого, — это как раз те правила, которые уже сформулировал Аристотель».
