В наиболее подробном списке начала 1750-х годов записи сделаны так, как требовала библиографическая практика середины XVIII в.: сперва идет название произведения, затем указываются фамилия автора, место издания, фамилия издателя или типографа, формат и объем книги (редко — в листах, а чаще всего — в количестве «алфавитов», т. е. печатных тетрадей, имеющих внизу обозначения по буквам алфавита; «алфавит»—23 тетради). Впрочем, не всегда эта последовательность элементов библиографического описания у Ломоносова сохраняется. Как будет видно из дальнейшего, причина подобных нарушений принятого порядка описания зависела в таких случаях не от пего, а от библиографических источников, которыми он пользовался.
В нескольких случаях вслед за описанием книги на том или ином иностранном языке во втором архивном списке и в первом «перечне Пекарского» находятся приписки на русском языке, имеющие характер критических аннотаций. Например: Reflexions et remarques sur la manière d’ecrire des lettres sur les réglés particulières du stile et sur la versification françoises tirées des meilleurs auteurs per lsac de Colom du Clos, Côttingen in 8 bey Vandenhoeck весьма хороша и надобна»;>31> или: «Satyres de М. le Prince Cantemir avec l’histoire de sa vie traduites en François 1749 London bey Nourse В Гентингских № 59»; или: «Essai sur l’homme par M. Pope. Lausanne in gross 4°. Очень хоро<ша> с аг-линским подлинником и с виньетами» («перечень Пекарского», № 49).
Приведенные примеры показывают, что, делая эти библиографические записи, Ломоносов пользовался какими-то источниками. Пет сомнения, что это были рецензии в научных журналах; на это указывает аннотация при «Сатирах» Каптемира, которая точно расшифровывается нами ниже.
Как уже указывалось, при рассмотрении второго архивного списка мною было сделано наблюдение, что в нем перечислены книги, вышедшие только в 1748—1750 гг. Это побудило меня обратиться к печатным «Материалам для истории императорской Академии наук» за соответствующий период, в предположении, что здесь могут быть найдены объяснения того, как и почему возникли эти записи. Действительно, в т. IX «Материалов», охватывающем документы за 1748 и первые пять месяцев 1749 г., мною были обнаружены данные, разъясняющие суть дела.
12 января 1749 г. И. Д. Шумахер, в то время правитель Канцелярии Академии, обратился с предписанием к профессору Штрубе де Пирмопту, «яко конференцсекретарю», о том, чтобы академики в соответствии с 24-м пунктом академического регламента 1747 г. представляли свои «примечания» на ново вышедшие за границей книги по их специальности для последующей публикации этих рецепзий в печати. В конце предписания говорилось: «А какие господам академикам на нынешний 749 год потребны из Библиотеки или из Книжной лавки для чтения книги, о том собрать от них реэстры и подать в Канцелярию».
