— Сударь! Вы клевещете на человечество!
Тикк побледнел.
— Сударь, — стараясь быть спокойным, сказал он, — сударь, вы бросаете мне страшное обвинение… Вы в этом раскаетесь, сударь!
— Ничуть! Вы обязаны мне дать удовлетворение!
— Извольте, сударь! Но подумали ли вы о последствиях?!
— О да! Они слишком очевидны, сударь! — объявил Такк и обнажил шпагу.
— Ребята, — сказал я, — погодите! Враги, давно ль вы ими стали? Может быть, мы урегулируем ваш конфликт мирным путём?
— Никогда! — воскликнул Такк. — Слишком велика его вина!
— Но в чём же она?
— Он оскорбил всё человечество в целом! Не стану же я драться по мелочам!
— Отлично, — сказал Тикк и обнажил шпагу. — Ты видишь, — бросил он мне, — он первым полез!
— Так дело не пойдёт, — сказал я. — Я не желаю видеть убийство прямо перед носом, на собственном столе…
— Поздно! — гордо воскликнул Такк. — Отступления нет! Мы — в руках судьбы!
— Ну если в руках судьбы, тогда другое дело. Валяйте, ребята, со стола.
И, взяв дуэлянтов на ладонь, я перенёс их на полку, на которой у меня лежали шашки, домино и старая коробка фишек без доски.
— Расчисть нам место! — потребовал Такк, и я повиновался, раздвинув коробки.
Тикк осмотрел площадку и удовлетворённо сказал:
— Мерси тебе боку, сенк ю тебе вери мач! Места достаточно, чтобы проучить этого юного петушка.
— Сударь! — возмутился Такк. — Ваша вина удваивается! Оскорбив человечество в целом, вы нанесли также персональное оскорбление и мне! Готовьтесь к худшему, сударь!
Клинки скрестились одновременно. Тикк сделал выпад, но Такк отразил его, приговаривая:
— Людям надо разъяснить, что хорошо (удар, удар) и что плохо (ещё удар).
— А то они сами не знают (удар). Я ещё не видел ни одного человека, который не знал бы (удар), что лежачего не бьют! А ведь бьют (удар)! И ещё как (удар)!
Такк даже будто стал отступать. И Тикк, почувствовав это, ринулся вперёд.
— Но существует на шоссе закон неумолимый, — крикнул он, — автомобили на шоссе взаимоуязвимы!
И в этот миг Такк сделал неожиданный выпад и выбил шпагу из руки Тикка.
Наступила тишина. Такк кинулся на безоружного. Тикк гордо скрестил руки на груди и, с презрением глядя на противника, стал ждать своей участи.
— Ну! — закричал я. — Такк! Что надо сказать? Такк! Вспомни скорее, что нужно сказать!
Такк вздохнул и, опустив клинок, мрачно произнёс:
— Поднимите шпагу…
— Благодарю вас, сударь, — звонко произнёс Тикк, — но я предпочитаю быть заколотым, чем принимать помощь от того, кто оказывает её нехотя и неискренне…
