А земной шар устроился в сети меридианов и параллелей, как арбуз в авоське. Он увлекает нас своей инерцией в дальние дали, туда, где мы ещё никогда не были. И мы стараемся представить себе его дорогу, которая не просто орбита. Его дорога — это дорога, ожидающая каждого из нас.
По утрам я часто вижу того самого исторического ученика с палочкой, который идёт вдоль частокола. Я возлагаю на него большие надежды: он ни разу ещё не пропустил ни одной планки.
Весенние деревья набираются сил, и ничто не может остановить их зелени: ни пасмурные дни, ни ночные заморозки.
И ничто не остановит осеннего листопада — ни задержавшаяся летняя жара, ни обильная влага осени. Листья растут, потому что им ещё предстоит служить, и слетают, когда уже отслужили…
Тикк и Такк сидят на пепельнице и следят за моим пером, чуть-чуть высунув язычки и наклонив головы.
Тик-так, тик-так, тик-так…
Бывают вещи, которые ещё не нужны, и бывают вещи, которые уже не нужны.
Тик-так, тик-так…
Предположение причины ещё не есть сама причина.
Тик-так…
Мужества заключается в том, чтобы не бояться реальности и не закрывать на неё глаза.
Все мыслители, изображавшиеся когда-либо на земле, изображались, с немного склонённой головой. Нельзя мыслить, задрав нос и отставив ногу. Не получается. Можно чваниться, гордиться, хвастать. Но мыслить нельзя.
Тик-так, тик-так…
Земной шар плывёт в своей авоське, повешенной на гвоздь мироздания… От мрака к свету, от безумия к разуму.
И орбита его — эта дорога надежды…
Тик-так…
Конечно, Герон не знал нашей современной механики, Аристарх не имел представления о вычислительных машинах, а варяги — скажи им, например, про какой-нибудь простенький локатор — так бы обиделись, что, несомненно, вытащили бы меч целиком.
Но из этого вовсе не следует, будто мы умнее их. Мы просто больше знаем.
А ведь знания и ум это совсем не одно и то же.
Тик-так, тик-так, тик-так…
Я расскажу вам старинную восточную притчу о падишахе, который хотел видеть своего сына образованным и не жалел для этого чужого времени. Он отдал ребёнка в науку мудрецам. Мудрецы обстругивали царственного сынишку лет десять. Наконец папа заинтересовался, чего у них там получилось. Устроили экзамен на высочайшем уровне. А надо сказать, среди прочих наук важной наукой уже и в те времена считалась наука отгадывания загадок. Вот падишах зажал в кулак перстень и спрашивает:
— А что у меня в руке?
Наследник раскинул научные книги, взял таблицы, инструменты, чего-то записал, чего-то вычеркнул и говорит:
