— Безусловно, Владимир Александрович. — покорно согласился я, а моё желание отомстить велеречивому Гусинскому вернулось с новой силой. Однако, стараясь этого не показывать, я, как можно спокойнее, продолжил. — Полностью с вами согласен. Именно этими правилами всегда руководствовался и буду руководствоваться впредь. — выдавил улыбку я.
Ну, сука, ты у меня попляшешь! При любом удобном случае воспользуюсь своими способностями и возможностями, опровергнув твой тезис о вредности эмоций для бизнеса, переформулировав его в другой, более подходящий для этой ситуации — «Бей своих, чтоб чужие боялись». Сейчас же время для этого пока не пришло, родители в тюрьме, да и проводить «сеанс» с Гусинским прямо здесь и сейчас — верх глупости, кабинет вполне могли прослушивать.
— Вот, и отлично! — улыбка олигарха была сама искренность. — А теперь приступим, так сказать, к переговорам. Я хочу отметить сразу, не надо воспринимать предпринятые мною ранее действия как попытку отжать ваш совместный бизнес. Это совершенно не так, поверьте мне! — Гусинский прямо тащился от собственных слов и своей значимости, на ходу подменяя понятия. — Как мне кажется, вы все это время занимались откровенной ерундой, совершенно не представляя открывающихся перспектив. Поймите одно, — он прижал руки к груди, — если бы я попытался с вами связаться в обычном порядке, вы бы меня послали далеко и надолго. И были бы правы! А так я просто привлек ваше внимание для лучшего понимания, только и всего! Итак, теперь к делу. — кривляния, наконец, закончились. — Никто не возражает против моего полноправного партнёрства?
Мы переглянулись с Березовским, который едва заметным наклоном головы дал мне понять, что надо соглашаться. Я же, в свою очередь, отвечать не спешил, тянул время, решив воспользовался данной Гусинским иллюзией выбора для сохранения «собственного лица».
— Ну?.. — уже угрожающе протянул Владимир Александрович, растеряв всю свою доброжелательность в один миг.
— Не возражаем. — кивнули мы с Березовским.
— Молодцы! — похвалил нас тот, вернув себе маску доброго приятеля. — Боря, какая у тебя доля?
— Двадцать процентов.
— А почему так мало? — делано удивился Гусинский. — Такая скромность на тебя совсем не похожа, Борис Абрамович.
— Двадцати процентов мне вполне достаточно, Володя. В твоей любимой перспективе это и так дохрена бабок. — поморщился Березовский. — Куда жадничать-то? Тем более, без Алексея весь этот бизнес сразу пойдёт по пи
