– Да бог с ней, с этой психологией, и с проколами, – нетерпеливо сказала кустодиевская девушка. – Вы лучше скажите, почему сейчас таких книг нет? Почему в книжных магазинах прорва, океан книг и среди них ни одной стоящей? Почему никто не создает великих произведений?
– Законный вопрос, – кивнул мужчина, – но, к сожалению, на все опять-таки есть свои законы. Видите ли, так называемая серьезная литература востребована в обществе, в котором живет надежда. «Вот повалим проклятое самодержавие – и вот тогда…» Или: «вот преодолеем последствия культа личности, построим социализм с человеческим лицом – и вот тогда…» Или: «вот построим демократическое современное общество, вольемся в семью цивилизованных стран с рыночной экономикой – и вот тогда…» Когда все это произошло – и, соответственно, все надежды умерли, – по отношению к деятелям литературы и искусства начинает действовать принципиально иной и абсолютно ясный закон – «развлекай или убирайся к черту». Это не значит, что в новую эпоху не создается шедевров, произведений, способных потрясать душу, но в том-то и дело, что и для них в новой системе приготовлено строго определенное место. Представьте себе огромный шкаф с ящичками «любовный роман», «детективы», «фантастика»… И вот там, в этом шкафу, где-то среди множества прочих есть ящичек «для тех, кто хочет быть потрясен». И если такое произведение появляется, его просто кладут в этот ящичек, обозначают цену, и любой желающий может им воспользоваться. Литература перестает влиять на общество, перестают появляться книги, из-за которых рушатся царства, – вот главное отличие.
– Книги, из-за которых рушатся царства, – это, типа, «Архипелаг Гулаг»?
– Можно, конечно, и так считать, хотя эта книга появилась и была прочитана – и то весьма немногими – когда пьеса уже была сыграна и мертвого льва и без того пинали все, кому не лень. Могут быть, разумеется, разные мнения, но если говорить совсем серьезно, то решающую роль в крахе социализма сыграла совсем другая книга.
– И какая?
– Вам что-нибудь говорит такое имя – Артур Хейли?
– Нет.
– Немудрено, ведь он уже пятнадцать лет, как в могиле, а в наше время даже о гениях так долго не помнят. В начале семидесятых советская власть совершила огромную ошибку, разрешив перевести и напечатать миллионным тиражом в крупнейшем журнале его роман «Аэропорт». Роман как роман – вроде бы из числа производственных – посвященный жизни и работе пилотов гражданской авиации и аэродромных служб. Но фокус был в том, что этот роман изображал нечто неслыханное для тогдашней советской литературы, насквозь пронизанной идеалами духовности, служения высокому долгу, самопожертвования во имя высокой цели и нравственного самосовершенствования, – зарубежные книги если переводились, то тоже хотя бы отчасти соответствовавшие этому требованию. Так вот, самое поразительное было то, что в этом романе действовали люди – в большинстве своем прекрасные профессионалы, которые качественно делали свою работу, жили в хороших домах, ели в хороших ресторанах, с удовольствием занимались сексом, покупали дорогие товары, пользовались всеми благами жизни – и при этом прекрасно себя чувствовали. Поразительным было то, что они ни на минуту не задумывались ни о каких высоких материях, о цели своего существования, были абсолютно самодостаточны, полностью – и с удовольствием – погружены в свою жизнь, абсолютно адекватны ситуации, и для них не существовало ничего другого. И эта книга потрясла советское общество. Вы знаете, это надо было видеть – миллионы пришли в движение. Люди, до того и близко не интересовавшиеся художественной литературой, тем более зарубежной, стали доставать, брать друг у друга, читать и перечитывать этот роман, в котором они внезапно увидели свой идеал – причем не подвергнутый позору и полному разоблачению, а просто изображенный без всяких комментариев. Людям показали, что можно жить иначе. И именно с этого момента эпоха советской власти начала свой обратный отсчет.
