– Говорить можешь? – спросил он Ратмира.
Молча кивнув, Ратмир поднялся, нетвердыми шагами добравшись до консоли, он опустился на стул, Вадим сел рядом. Мгновенье посидев неподвижно, Ратмир вновь вызвал исходник управляющей программы; пролистав несколько страниц, он остановился на одной из них. Пытаясь четко сформулировать вопрос, Вадим машинально смотрел на нагромождения операторов и фигурных скобок. Не о чем мне его спрашивать, подумал он. То, что попытка провалилась, понятно, как-то с налету я ухватился за это слово Neutral, размечтался, возомнил, что нашел легкое решение сложной проблемы, хотя вовсе не факт, что слово Neutral означало интенсивность воздействия формируемого системой вещества на атмосферу, запросто оно могло, наоборот, относиться к интенсивности торможения какого-то процесса, вроде того как графитовые стержни тормозят ядерную реакцию, или вообще означать что-то такое, чего мы и вообразить себе не можем, наивняк все это в чистом виде, хотя, с другой стороны, что делать, если физическая суть программы нам непонятна, остается рыпаться, палить из пушки наугад или почти наугад – если только Ратмир сейчас вдруг хотя бы в чем-то, наконец, разберется. Ладно, подумал он, в условный плюс можно засчитать то, что с большой вероятностью мы сейчас все же управляем процессом, хотя непонятностей опять-таки больше, чем всего остального. Непонятно, почему, впав в галлюцинацию, мы с Ратмиром так же благополучно из нее вышли, непонятно, что сейчас происходит в городе, – хотя изменение состава Облака в масштабах города – процесс страшно инерционный и очень долгий, но надо помнить, что система сейчас по-прежнему работает в заданном нами режиме, а это значит, что с решением надо торопиться, пока население всей массой не бросилось ловить коней Диомеда. Плохо, что в голове у меня муть, прямо чувствую, как мысли одна за другую цепляются, дай бог, чтоб у Ратмира было лучше, это сейчас самое важное, от него прежде всего сейчас все зависит. На экране у Ратмира было открыто несколько вкладок; попеременно отрываясь от текста, он смотрел вызываемые исходником массивы и подпрограммы; придвинувшись, Вадим машинально пытался следить за ним. Можно было бы, в принципе, расчертить ее структуру, подумал он, потратить на это какое-то время, но что толку, если тексты пестрят названиями вызываемых функций и подпрограмм, суть которых нам непонятна, даже если мы разберемся в математике, физический смысл все равно останется тайной за семью печатями. Ладно, все это лирика, все равно надо пытаться, действовать методом научного тыка, других инструментов у нас все равно нет. Отложив распечатку программы, которую пробовал было рассматривать, откатившись на стуле от консоли, он повернулся к Ратмиру.
