– Тебе надо было разбудить меня. Ты в порядке? У нее сжалось сердце, когда она услышала беспокойство в его голосе. Луис по-своему заботился о ней.
Она кивнула:
– Мне просто хотелось подышать свежим воздухом.
Он сел рядом с ней и вытянул перед собой длинные ноги.
– О чем ты думаешь?
Она рассмеялась:
– По-моему, обо всем на свете.
Наступило напряженное молчание.
– Я все время вспоминаю свое детство, – произнесла она, не задумываясь о том, что скажет. Она просто хотела выговориться, понимая, что воспоминания, которые накопились в ее голове, как имущество Мариетты на главной вилле, нуждаются в выходе. – Ты помнишь похороны моей матери? Ты увидел, как я плачу, и успокоил меня. Ты меня обнимал и говорил со мной, а я понадеялась, что однажды моя боль утихнет. Ты понял, что я переживаю. Я всегда помнила об этом. Я долго помнила твои слова… Когда Бенджамин рассказал мне об обмане с прибылью от строительства небоскреба, я решила, что ты предал не только его, но и меня, и нашу мать. В тот день, когда ты позвонил Бенджамину и попросил у него денег, я была с ним в больнице. Всего за час до этого нам сказали, что наша мать умирает. Я помню, как он рассказывал тебе эту новость. Я держала его за руку.
Глаза Хлои защипало от слез, она смотрела на неподвижное море – черное и сверкающее под ночным небом.
Сердце Луиса сжалось.
Он проснулся один в постели, и ему стало не по себе. Умом он понимал, что Хлоя где-то рядом, но его душа не могла успокоиться.
Если бы не ее печаль, он утащил Хлою в постель и отвлек от мрачных мыслей единственным известным ему способом.
– После того как мне сообщили диагноз вашей матери, я плохо запомнил дальнейшие события того дня, – произнес Луис.
Брат и сестра Гиллемы были не единственными, кто надеялся на чудо.
– Мы с Хавьером старались спасти наш бизнес. А новость о состоянии вашей матери меня просто сокрушила.
– В самом деле?
Он оторопел, услышав явную надежду в ее голосе.
– Когда мы поехали к Бенджамину подписывать контракт, я не думал о нем. Я считал, Хавьер сказал ему, что мы хотим пересмотреть условия.
– Но он этого не сделал.
Луис тяжело вздохнул. Нет. Его брат этого не сделал. Целых семь лет Луис считал, что это был недосмотр его брата, но теперь он думал иначе.
– Наш адвокат и его помощник приехали с нами, чтобы засвидетельствовать сделку. Контракт лежал на обеденном столе Бенджамина. Он хотел поскорее его подписать. Ни Хавьер, ни я не знали, что он его не читал. Мы поставили подписи, Бенджамин перевел деньги, Хавьер и адвокаты ушли, а потом мы с Бенджамином напились.
