— А для чего кровать в детской? — тихо спросила Эбби и закрыла глаза.
Он пожал плечами:
— На случай, если он заболеет. Или ему будут сниться страшные сны.
Эбби не ожидала от него такой предусмотрительности.
— Как тебе удалось так быстро все обустроить? — спросила она, и он небрежно повел плечами. — А где моя комната?
Он смотрел на нее несколько секунд, потом вышел в коридор и прошагал к двери в его конце. Пока он не открыл дверь, Эбби думала, что они будут спать в одной комнате. Но комната предназначалась только ей и была оформлена в нейтральных тонах.
— Моя комната. — Она неуверенно кивнула, словно успокаивая себя.
— Моя комната рядом, — произнес он почти равнодушно.
Эбби покраснела. Подняв глаза, она увидела, что Гейб пристально наблюдает за ней.
— Или ты предпочитаешь ночевать в моей комнате? — вкрадчивым тоном спросил он, и у нее задрожали колени.
Паникуя, она моргнула. Она боялась показать ему, как сильно его хочет. Она желала, чтобы он целовал и ласкал ее. Эмоции одержали верх над ее здравомыслием.
— Успокойся, милочка. Я пошутил. По‑моему, мы оба знаем, что одной ночи нам вполне достаточно.
Гейб снова вспомнил себя мальчиком. Его мать, Марина, умирала. Не из‑за болезни, а из‑за наркотиков, которые она вводила себе в вену. Она умирала, и он не мог ее спасти.
Он вспоминал свой страх и попытки обнять ее и рассмешить. Но она резко отталкивала его от себя и в ярости орала:
— Ты такой же, как он!
Под действием наркотиков она начинала ненавидеть Гейба, который походил на своего отца, Лоренцо, и Марина не могла ему этого простить.
Раф не узнает подобной боли. Он не узнает о материнском гневе. У него не будет отца, который отвергает его мать и делает ее несчастной.
Гейбу просто нужно постараться и простить Эбигейл за то, что она сделала. Он не позволит их сыну чувствовать антипатию отца к его матери. По крайней мере, Гейб надеялся, что так будет.
Гейб проснулся после тяжелого сна. Он злился, на его лбу выступила испарина. Чтобы успокоиться, он решил побегать. Пробежав шесть миль, он вернулся в замок, беспокойный и раздражительный, каким был уже многие дни.
Он не сразу понял, что идет к лестнице, а затем поднимается наверх. Задержавшись у детской всего на секунду, он открыл дверь и вошел внутрь. Ребенок не спал. Лежа в кроватке, он, широко раскрыв глаза, рассматривал мобиль.
Гейб почувствовал гордость и любовь к малышу. Да, любовь. Он никогда не испытывал ее раньше, но теперь она переполняла его. Он встал у кроватки, не зная, что делать.
