— Мне подойдет любая должность, Крон. — Я все равно не собиралась терять надежды, пусть даже эта самая надежда умирала в диких корчах. — Курьером, официанткой… Да хоть мусорщиком! Главное, с официальным трудоустройством.
— Отныне даже мусорщики должны иметь киронский паспорт, — хмыкнул приятель. — Девяносто восемь процентов мусорщиков — киронцы, прикинь? У того, кто это изначально придумал, вместо мозгов дерьмо.
«Лакшачье», — охотно согласилась я.
Правда, сейчас мне уже без разницы, что там и у кого вместо мозгов. Крон, судя по всему, это понял, потому что тоже вернулся к теме:
— У меня есть вакансии для геофизика и инженера по бурению. На восточном берегу все пытаются найти скважину с красным газом.
Сердце оборвалось, а пальцы похолодели.
От геофизики я была далека, насколько это вообще возможно. Не говоря уже о том; что не могла уехать из Уны. Из-за Ната, из-за родителей.
— И это все?
— Ну да. Лили, мой тебе совет. Хватай своего парня и тащи в счастливую семейную жизнь. Я так сделал со своей благоверной и ни о чем не жалею. На сегодняшний день это, пожалуй, единственный способ задержаться в Кироне.
Сам Крон давно женился на киронке и таким образом получил гражданство. Десять лет в браке — и у тебя на руках фиолетовый паспорт. Вот только проблема в том, что у меня нет парня. Как-то не срослось. Я не из тех, кто выскакивает замуж ради замужества, и тем более не из тех, кто станет это делать из-за киронской визы. По крайней мере я всегда верила, что когда-нибудь встречу того, с кем мы сойдемся характерами, рядом с кем будет петь мое сердце. Верила, что на его поиски у меня есть больше недели.
Лакшачье дерьмо!
Кто же знал, что придурки из правительства решат иначе?
— Ты уверен, что других вакансий нет? — уточнила с нажимом.
Внутри крошился лед, меня словно затягивало в черную дыру безнадежности. Неужели придется уехать из Уны? Брату еще учиться и учиться, да и жизнь в Тихих холмах не для него. Один он оставаться не захочет, да и такие деньги, какие здесь дерут за обучение, ему негде взять.
— Нет, — отрезал Крон. — Хотя…
За его «хотя» я уцепилась как за спасательный круг, даже трубку сдавила сильнее. Как любила говорить мама: «В тебе бездна оптимизма». Не будь этого оптимизма, меня бы здесь не было. Не в заднице, в которой я оказалась, а в Кироне.
— Я тебя внимательно слушаю.
— Ко мне только что упала вакансия. Я бы сказал, лакомый кусочек. Работать нужно много, но оклад — улет! Это тебе не мусорщик. Но условия… специфические.
