— Да, — сказала Клавдия Семеновна, — пора, до обеда час сорок.
— Нет, — сказал мэнээс Скачков, — сегодня уж без меня, пойду в библиотеку.
— Хозяин — барин! — вдогонку крикнула Клавдия Семеновна и хохотнула.
В технической библиотеке мэнээс Скачков ничего про побелку потолков не узнал. Возвращаясь домой в битком набитой электричке, он думал: «У кого бы спросить?» Столько народу было вокруг, а спросить не у кого. Скачков-мэнээс перебрал в памяти всех знакомых, спросить, кроме Зинки-аптекарши, было не у кого. Зина, как назло, уехала в отпуск на родину, в свое Приморье.
Тогда мэнээс Скачков решил пуститься на хитрость: он подойдет завтра во время обеда к рабочим, ремонтирующим у них в НИИ второй корпус, и как бы невзначай заведет разговор и все расспросит. И повеселевший мэнээс Скачков от задуманной хитрости без особых на сей раз потерь настроения в переполненной электричке доехал до своей малогабаритной квартиры.
На другой день он узнал немного, то ли не очень умело он начал разговор с двумя рабочими, закусывающими в обед на подоконнике второго корпуса, то ли по другой, не потолочной специальности они работали, то ли просто не в духе были, поминутно ругая (это «падло»!) прораба, не закрывшего им какую-то процентовку. Впрочем одну фразу мэнээс Скачков запомнил:
— Надо промыть сперва потолок.
— Но как? — наивно вырвалось у Скачкова, и рабочие, поняв, что имеют дело с дилетантом, расхохотались грубо.
Потом один, тараща на мэнээса Скачкова глаза, полные слез от смеха, стал тыкать испачканным краской пальцем в мэнээса Скачкова, глотать поскорее засунутые в рот огромные куски грудинки и целый помидор, очевидно, лишь для того, чтобы еще что-то сказать обидное мэнээсу Скачкову. И наконец, проглотив непрожеванное, хрипло гаркнул:
— Тряпкой!
После чего работяги покатились от смеха, а Скачков побрел к себе.
Но кое-что он уже имел и на другой день, проходя мимо другой уже группы рабочих, остановился, задумчиво глянул на потолок и как бы невзначай, но так, чтоб всем было слышно, произнес:
— Потолочек энтот, ежели белить когда придется, хорошо б сперва промыть! — Рабочие сразу перестали говорить, Скачков же мэнээс продолжал, задравши голову, разговаривать как бы сам с собой: — Да, грязен, грязен, родимый, вон пятно и тут еще одно, мыть, обязательно промывать надо, но вот чем? Вопрос. Да и высоко, на него ведь не залезешь, не муха! — И мэнээс Скачков хохотнул над собственной остротой насчет мухи.
