Мы пошли с Агафонцевым к переправе. Из-за Вислы доносился гул боя, а на самой реке то тут, то там поднимались огромные водяные фонтаны от разрывов тяжелых снарядов и бомб.
— Вот видите, на чем только не переправляется пехота — на связках бочек, бревен. И умудряются брать с собой пулеметы и минометы. А для орудий нужны паромы. Мало их, — вздохнул полковник. — Артналеты и бомбежки с воздуха участились. И знаете, больше всего достается паромам с пушками. Между прочим, видите, все больше рвутся снаряды крупного калибра.
Нетрудно понять, на что намекал Агафонцев. Ведь подавлять мощные батареи противника должна столь же мощная артиллерия, а бороться с авиацией — дело зенитных орудий. Ни того, ни другого в распоряжении начарта дивизии не было. Вывод для меня был ясен: надо подталкивать не здесь, а у себя, в штабе артиллерии корпуса.
С наблюдательного пункта дивизии я вызвал на связь своего начальника штаба.
— Тяжелый дивизион и «катюши» готовы к открытию огня, — доложил подполковник И. П. Никольский. — Зенитчики Фомина заняли огневые позиции.
Речь шла о корпусной артгруппе, в которую вошли дивизионы 62-й армейской пушечной бригады и 56-го гвардейского минометного полка, а также о батареях приданного корпусу 594-го армейского зенитного артполка. Начальник штаба сообщил, что получили задачи и полки 35-й отдельной минометной бригады. Вскоре все эти мощные огневые средства были пущены в дело. Они вели огонь с закрытых позиций главным образом по батареям, командным пунктам, скоплениям пехоты и танков противника.
— Теперь снова поедем на правый фланг, к Марцинкевичу, — сказал командир корпуса.
Увы, командира 134-й стрелковой дивизии генерал-майора Владимира Николаевича Марцинкевича мы в живых не застали. Уже с самого утра участок, на котором дивизия форсировала реку, подвергался ожесточенной бомбежке с воздуха. Часов в десять, когда началась переправа 1-го батальона 629-го стрелкового полка, налетела большая группа немецких самолетов. Генерал-майор Марцинкевич сам следил за форсированием реки. В нескольких шагах от него разорвалась бомба. Комдив был тяжело ранен и по дороге в медсанбат скончался. В командование дивизией вступил Герой Советского Союза полковник А. Г. Бойцов.
— Какая судьба! — тяжело вздохнул Иван Федорович Григорьевский. — Знаете, Марцинкевич в сорок втором командовал сначала девятой, а затем двадцать четвертой армиями, но стал комдивом. Его дивизия все время отличалась в боях, всего две недели назад удостоилась ордена Красного Знамени. На новом взлете был человек. И вот…
