Казимир Малевич с оружием в руках сражался на баррикадах русской революции, даже немного покомиссарил, и его «Чёрный квадрат» чем-то подобен залпу «Авроры», открывшей новую эру в истории человечества. Правда, поговаривают, залпа не было, но эра-то была! Называлась она диктатурой пролетариата, потом – социализмом. То же и с «ЧК». Теперь уже почти не важно, имеем мы дело с тупиковым живописным любомудрием или же для прикола на выставке в красном углу вывесили по-чёрному загрунтованный холст. Возможно и то и другое в одном флаконе: в те годы профетические дурачества были в моде.
Тем не менее чествуемое ныне произведение стало символом новой эры в искусстве – с её суровой диктатурой новизны, когда сделать иначе, важнее, чем сделать лучше, когда талант выражается не через мастерство, а через скандал и попрание признанной нормы. Разумеется, и прежде в искусстве без плодотворного скандала не обходилось, но после «ЧК» скандал стал обходиться без искусства. Главное, как твердил один из мелких «квадралевичей» Пригов: любой ценой попасть в музей, в каталог, а там обоснуют.
На то есть искусствоведы: раньше они шумно бранились, что сталевар в центре триптиха недостаточно мускулист, а это выдаёт в живописце небрежение рабочим классом. Теперь стаями летают по чёрному космосу Малевича – с конференции на конференцию за счёт принимающей стороны. Конечно, с тем, что «ЧК» – мировой бренд, не поспоришь: диссертациями и монографиями можно Керченский пролив замостить. Но планетарное признание, увы, мало о чём говорит. Вон, чёрный президент США – лауреат Нобелевской премии мира. И что? Ничего. Где американцы – там и стреляют.
Ещё современники обратили внимание на одну занятную параллель: в домах правоверных иудеев на стене рисовали тёмный квадрат или оставляли незакрашенный прямоугольник, чтобы, глядя на него, еврейская душа не забывала плакать о разрушенном Иерусалимском храме. О чём же нам надо помнить при виде шедевра Малевича? Наверное, о том, к чему ведёт агрессивная, обедняющая новизна, а ведёт она к разрушению плодотворной традиции, обесчеловечиванию искусства, которое становится вроде шахидки, спрятавшей бомбу там, где обычные женщины вынашивают плод.
А ещё «ЧК» чем-то напоминает QR-коды, которые, в свою очередь, похожи на кроссворды и налеплены теперь повсюду: сканировал и получил доступ к обширной информации по интересующему вопросу. Да, сложилось так, что «Чёрный квадрат» стал как бы кодом доступа к неразрешимым спорам о смысле творчества и тайне мироздания, а главное – ко всей предыдущей богатейшей истории искусств, ведь когда поставлена точка, даже по оплошности, хочется перечитать написанное. Знаковая картина Малевича – вроде тёмного экрана телевизора, который можно включить и увидеть всё-всё: от фаюмского портрета до «Девочки с персиками». А если нельзя включить, если «Чёрный квадрат» – это просто чёрный квадрат, то и говорить не о чем.
