Много вечеров прошло с тех пор, когда высокий офицер из отдела личного состава собрал М и раздал всем анкеты.
- Ол райт! - сказал он. - А теперь, кто хочет в Европу, путь напишет "Европа".
Он ничего не обещал.
- Кто хочет на Карибское море... Аляску, Гавайи, Японию, Корею, во Вьетнам...
Перебирая вторую колоду карт, майор Пульвер убедился, что в этом месяце есть вакансии только в Западную Германию и во Вьетнам. Мы забыли еще сказать, что в тот морозный день Пульвер взял с собой в Пентагон восьмилетнего сына. Чтобы удовлетворить любопытство ребенка, он показал ему карты и объяснил, что, кто хочет в Европу, отправится туда, и что во Вьетнам попадут лишь те солдаты, которые этого хотят. "А если он в Японию хочет?" - спросил мальчик. И майор ответил, что, хотя в этом месяце нет вакансий в эту милую страну гейш и цветущих вишен, он сделает для этого солдата все, что в его силах. Он пошлет его во Вьетнам, так как тот, очевидно, интересуется вообще Востоком, и к тому же сможет остановиться в Японии на пути туда или обратно. "А если он на Гавайи хочет?" И Пульвер ответил:
"То же самое".
В полдень М с волнением ждала в своей казарме прибытия капитана. Последний, ничего не подозревая, вел свою машину в противоположном направлении, к Нью-Йорку. Ха-ха! Ловко придумал старый Милитт, хитрюга сержант. Он просто заставил М надраиться до блеска, сыграв на авторитете капитана.
Он начал осмотр в два часа. В прекрасном настроении Милитт прошелся рукой по тумбочке первого солдата. Но тут-то он и уловил каким-то шестым чувством наличие той мерзости, истреблению которой он посвятил большую часть своей военной карьеры. С воплем "пыль!" он растопырил пальцы так широко, что мог бы ухватить баскетбольный мяч, и сунул их под нос несчастному владельцу тумбочки, которого звали рядовой Скотти. "Пыль! Пыль! Пыль! Все в пыли! - кричал Милитт, перебегая от тумбочки к тумбочке и каждую подвергая испытанию кончиками пальцев. - Это подсудное дело. Вы не готовы к смотру! - вопил он. - Когда я был рядовым и офицер открывал мою тумбочку, ему приходилось надевать темные очки! И он говорил мне: "Ты далеко пойдешь". - Милитт никак не мог примириться с тем, что у М отсутствовала инициатива. Его приговор - никаких увольнительных в эту субботу.
М была на маневрах. Это значило жить в палатках и метаться по четырем квадратным милям мнимого поля битвы утром, днем и вечером в касках, с карабинами наготове, постигая, как вести себя в присутствии противника. М сидела в окопах и ждала "нападения". В винтовках у М запас холостых патронов. Расстреляв обойму, солдат должен был бодро прокричать: "Бац! Бац! Бац!"
