— Скажите мне, где пан Гепнер? — молвила она.
При упоминании того, кого эта Афродита признала своим Адонисом, Христоф отвел взгляд в сторону. Такой очевидный вопрос был для него почему-то неожиданным.
— Боюсь, пани, что в руках епископа, — с какой-то виной в голосе ответил он.
— Господи Всемогущий… — застонала она со слезами.
— Не оплакивайте его, — холодно сказал курьер, — это может оказаться преждевременным…
— Пусть вас услышит небо, мой спаситель…
— И небо, и пекло, пани, — послышалось сбоку. — В этом замке мы заставим их служить вам.
Бурграф и его слуга склонились в поклоне в знак приветствия гостьи. Оба они были в старинных доспехах, добытых предками, небось, еще в битве под Грюнвальдом. На поясе у коменданта висел тяжелый меч, а слуга его держал на плече секиру.
— Меня зовут Сильвестр Белоскорский, — сказал бурграф, — отныне я и все, кто есть в этом замке, — наивернейшие ваши подданные, а вы — наша королева. Если позволите, я и мой слуга проведем вас до покоев.
Эти бодрые, полные благородства слова, казалось, придали девушке сил, и она уже сама, лишь опираясь на руку курьера, двинулась вслед за двумя рыцарями. Те же передвигались с такой легкостью, словно латы их были не из железа, а как у лицедеев, из грубого сукна.
— Пани Ляна, а как же я? — раздался позади отчаянный голосок Вирци. — Умоляю вас, подождите свою бедную служанку! Ради святой Марии, не оставляйте меня с этим хряком!.. Он принимает меня за уличную девку! За то, что перенес через болото, хотел… Ой, мамочка, стыд какой!
В тот же миг офицер угостил конюха такой оплеухой, что тот брыкнулся в грязь и там испуганно притих, чтобы не получить еще одну.
— Благодарю вас, пане! Пусть Господь наградит вас так же крепко, как вот вы его, — защебетала снова Вирця. — Но подождите меня, пани! Кто ж вам постелет перину?..
— Давно хотел выгнать этого проходимца, — сказал вполголоса комендант, — но все никак — единственный конюх… Хотя, Тадей…
— Да, пане, — отозвался слуга.
— Чтобы его завтра тут не было!
— Как прикажете.
Через несколько минут мужчины откланялись и оставили Ляну и ее служанку в небольшой, однако уютной комнате. Сами же спустились снова во двор.
— Вы, кажется, ранены, Христоф, — отметил комендант.
— Пустое, — ответил тот, — достаточно лишь перевязать.
— Тогда скажите мне, стреляли ли вы по дороге сюда?
— Да, но из арбалета.
— А те, кто на вас напал?
— Вообще не стреляли.
— Итак, все произошло без пороха, а главное — без того шума, который учиняет порох… Видите ли, если бы проснулись окрестные жители, то неизвестно, на чью сторону они бы стали: ведьмы или же ведьмоборцев.
