— С того бы и начинал.
— Я их возьму с собой.
— Ладно.
Сгребя золото, корчмарь спрятал его в карман и поднялся из-за стола. Сделав знак идти следом, он направился в темный угол к лестнице наверх. В небольшой комнатке спали проститутки, кто где. Их тут было душ двадцать, если не больше. Похоже, корчмарь неплохо на этом зарабатывал, если имел возможность их столько содержать.
В углу стоял шкаф, посредине — стол, у стены — большая кровать, на которой спали семеро. Больше из мебели не было ничего. Из-под скомканных платьев отовсюду выглядывало самое сокровенное, что было тут предметом торга. Каждая из них справедливо могла считать себя красавицей. В конце концов, других корчмарь к себе не нанимал.
Окно было заперто, и утренняя свежесть сюда еще не проникла. В комнате стоял дурманящий дух пота, какого-то дешевого зелья и вина.
— Просыпайтесь, девушки! — громко сказал корчмарь. — Паныч десятерых заказал.
По заспанным лицам пробежали волны удивления. Там дернулась тонкая бровь, там сияла улыбка, там разомкнулись жаждущие уста и послышался утомленный вздох.
Хозяин, нехорошо подмигнув Мартину: «Выбирай», вышел из комнаты. С минуту парень стоял неподвижно, словно окаменевший, пока одной из девушек не пришло в голову приоткрыть окно. То ли скрипение старых занавесок, то ли свежий воздух повернуло его в сознание. Он вежливо поклонился и охрипшим голосом молвил:
— Если будут панянки добры, то десятерых из вас пан бургомистр просит немедленно прибыть в магистрат для встречи посланника к королю.
Между девками раздался звонкий смех и посыпались непристойные шутки, что заставило и без того зардевшегося Мартина покраснеть еще больше. Однако, собравшись с духом, он добавил:
— Еще пан бургомистр просит одеться получше…
Снова посыпались шутки, и парень почувствовал, что уже ничего больше не скажет. Он только украдкой наблюдал, как девушки, открыв шкаф, переодевались в другие наряды, совершенно при этом не стесняясь. Отвести глаза не было силы, так же как и сомкнуть вместе челюсти.
Однако достаточно быстро они были уже готовы, и одна за другой начали выходить. Все были с невыспавшимися красными глазами, кое-как наряжены, а на хрупких плечах и шеях остались следы ночных приключений. Когда десять из них вышли, лакей снова поклонился и уже двинулся было следом, но тут его остановила чья-то нежная и теплая рука. Обернувшись, он встретился со стремительным и обжигающим взглядом черных, как львовская ночь, глаз.
