Прохожий остановился и взглянул на нищего. Вид того был страшен, если не сказать — ужасен. Ночь вносила что-то отвратительное в его облик: жалкое рубище, дрожащие костлявые руки и уродливое лицо с единственным глазом.
— Извини, бедняк, — сказал прохожий, — но в такую пору ходят только те, у кого за душой не больше, чем у тебя…
— Пан вправду не имеет? — прошепелявив нищий. — Я думаю, пан богатый…
— Хотел бы я, чтобы это было так, — вздохнул прохожий.
Нищий жалобно затоптался вокруг, тряся своими лохмотьями.
— Подайте, подайте, подайте…
— Иди прочь, дурень! — теряя терпение, воскликнул прохожий.
— Деньги! — вдруг прошипел нищий и наставил свои пальцы-крючья, готовые вцепиться в шею упрямца.
Из тени от дома выступило еще несколько силуэтов в обносках. В руках нищего появился нож.
— Я с тебя шкуру сдеру! — прошипел он.
В ответ кулак прохожего разбил ему нос и сбил с ног. Нищий распластался на мостовой, воя, как пес, истекая кровью. Прохожий тем временем, отступив назад, выхватил саблю. На разбойников это подействовало, как заклятие: они замерли, сжимая ножи и палки.
— Чего стали, недоумки? Он же один! — науськивал их нищий.
Это придало духу нападающим, и они снова двинулись вперед.
— Предупреждаю, поотрубаю вам носы и уши, — предупредил прохожий.
— Вперед, олухи! — скомандовал распластавшийся заводила.
Подлецы трусливо ступили еще несколько шагов.
— Дурни, — свистнул насмешливо прохожий, — у меня же ничего нет…
В доказательство он отбросил полу плаща, показав пояс, а на нем — ножны от сабли.
— У него же еще есть карманы! — завыл нищий от отчаяния.
Тем временем на ратуше пробило две четверти пополуночи.
— Ого! — воскликнул прохожий. — Простите, панове, расступитесь!
С этими словами он взмахнул саблей, и в один миг послышались вопли, треск палок и чей-то предсмертный крик. Через минуту прохожий, переступив через несколько трупов, вышел на Рынок. Миновав Мелюзину и ратушу, он приблизился к дому, откуда потоком лился свет, музыка, а из открытых окон доносились пьянящие ароматы женских духов и винные испарения. При входе его встретил лакей. Взяв плащ и окровавленное оружие, лакей на миг остановился и вопросительно посмотрел на прибывшего.
— Да, вычисти до блеска.
Гость улыбнулся и по-дружески похлопал слугу по плечу:
— Я вспомню о тебе в своих сегодняшних виршах.
Лицо лакея прояснило в улыбке.
— Как тебя звать? — спросил гость.
— Мартин, ваша милость, — ответил тот.
— Ладно, Мартин, но смотри, чтобы на моем клинке не было ни одной царапины.
