Паша уперла руки в бока.
– Как ты… что?.. – начала запинаться она, бросив на меня осуждающий взгляд.
Я поднял руки, прикинувшись невинным.
Джекс посмотрел на нее с прищуром.
– Если речь идет о женщинах, не заинтересованных в моем брате, то среди них одни лесбиянки.
Зарычав, Паша забралась на заднее сиденье вслед за Джульеттой. Я захлопнул дверь и двинулся к водительской стороне.
Мой брат выпрямился, когда увидел меня, прекрасно понимая, что я собирался сделать.
– Это моя машина.
Я послал ему многозначительный взгляд.
– Тебе известно, что я не езжу на пассажирском. Подожду, пока ты смиришься с этим фактом.
Спустя три секунды до него дошло, что он не победит. Тяжело вздохнув, Джекс наконец-то потащил свою задницу к переднему пассажирскому сиденью.
Забравшись в салон, я завел мотор и замер, после чего медленно откинулся назад. До боли знакомый рокот двигателя напомнил мне о былых временах, когда я мнил себя королем мелкого пруда и думал, будто знаю все на свете.
О долгих поздних поездках, когда музыка наполняла тесный салон моего автомобиля и я строил планы на жизнь с Тэйт. Думал о том, как буду мучить ее в единственной вселенной, имевшей для меня значение.
В памяти всплыл ее образ. По пути в школу она выпрямлялась, словно натянутая струна, если слышала шум моего мотора, а я проносился мимо и наблюдал в зеркало заднего вида, как ветер трепал волосы девушки. Даже жаль, что ее не будет летом в городе.
Я многое отдал бы за то, чтобы вновь заставить Тэйт почувствовать меня.
Не говоря уже о том, что она настроила против меня моего лучшего друга. Он со мной не разговаривал, и я знал: это из-за нее.
Пристегнув ремень безопасности, я сказал Джексу:
– Что ж, приступим. Где Мэдок?
После недолгих колебаний он тихо ответил:
– Где-то в округе. Мэдок проходит стажировку в Чикаго, но живет в своем доме в Шелберн-Фоллз.
– Отлично. – Я кивнул, вспомнив, что сейчас полдень пятницы. – Загляну к нему до того, как отправимся домой.
– Чувак, – с напором произнес Джекс, в то время как я выезжал с парковки, – не думаю, что Мэдок согласится…
– К черту, – процедил я. – Прошло два года. Мне уже надоели его дерьмовые отмазки.
