Участники заговора из числа гвардейцев едва сумели навести порядок. Солдаты, которых набралось около трех сотен, стояли большой гомонящей толпой. Елизавета шагнула вперед и встала так, чтобы свет костра осветил ее лицо:
— Солдаты, узнаете ли вы меня? Я дочь великого Петра, враги хотят заточить меня в монастырь, готовы ли вы меня защитить?
И тут в дело вступили уже знакомые Александру солдаты. Они и еще несколько восторженно вскинули вверх ружья и с неподдельной радостью заорали: — Всех побьем за тебя, матушка царица, никому не отдадим.
Их энтузиазм, понемногу, передался и остальным солдатам. Минута, и уже вся толпа дружно кричала славицу новой царице.
— Вот крест, коим я клянусь умереть за вас, — с истинным артистизмом вскинула руку принцесса. — Поклянитесь же и вы в своей преданности мне.
— Клянемся, — разнеслось над окрестными холмами.
«Шайбу, шайбу», — почудилось в громогласном скандировании Лису. Он покачал головой и оглянулся по сторонам.
Солдаты уже построились в походную колонну.
Елизавета шагнула в сани и крикнула, указывая рукой куда-то в сторону Ладоги: — Вперед, друзья!
— Матушка, — склонился к Елизавете Лесток, рискуя свалиться с запяток, мчащихся во весь дух саней, — прикажи послать солдат арестовать Миниха Головкина и Остермана. Они самые опасные из всех и могут организовать сопротивление.
Повинуясь указанию великой княгини, гренадер с красочной фамилией Грюнштейн отрядил с десяток солдат и отдал нужные приказания.
Сани рискованно неслись по Невскому проспекту. И вот впереди показались темные силуэты Зимнего дворца. Заговор вступил в решающую стадию.
Сани вылетели на Дворцовую площадь и встали. — Утопнем, барин, — прокричал возница, опасливо кося на сидящую в санях Елизавету.
Пока Лесток совещался с претенденткой на престол, появились еще одни сани.
Молоденький, резкий, словно чеченский боевик, офицер в хрустящих на морозце высоких сапогах, пробрался через глубокий сугроб к царственной особе.
— Матушка, Елизавета Петровна, так не пройти, дозволь, на руках пронесем? — кивнул он на стоящих позади дюжих гвардейцев.
— Ишь, каков, — оскалился царский лекарь. — Как гренадеров поднимать, их днем с огнем не сыщешь, а тут враз объявились, — он недобро покосился на Шуваловские санки.
— Полно, лаяться опосля будете, — осадила Елизавета простодушного Лестока и скомандовала, глядя на темнеющий впереди дворец: — Несите, чего уж там.
Лекарь повернулся к гвардейскому унтеру: — Пяток, самых сноровистых, сюда зови. Кто ранее в палатах вахту нес, — дождался, когда из полутьмы вынырнут гренадеры, и коротко распорядился: — В карауле, солдат, ежели сумеете, в плен, а не выйдет, тогда коли насмерть, чтобы шум не подняли.
