Вместо ассигнаций, которые он ожидал увидеть, в руках оказались истрепанные бумажки и пузырек с непонятной жидкостью зеленого цвета. «Зеленка, что ли?» — невесело удивился Лис. Взболтнул пыльный сосуд и попытался открыть пробку. Однако, притертое стекло, к тому же залитое сургучом, не сдвинулось. Нож для резки бумаги согнулся, но пробка с громким хлопком выскочила из горлышка. Запах с легким коньячным ароматом разнесся по комнате. Александр принюхался. Ему показалось, что именно так и вонял тот злосчастный Мартель, из-за которого он загремел в кутузку. «Так вот ты какой?.. «- он поднес флакон к носу, и неожиданно для себя влил почти все его содержимое в рот. Смачно выдохнул и замер. Гортань обожгло крутым кипятком. В глазах вспыхнули искры, все вокруг завертелось, мир перевернулся и раскололся на миллион фрагментов. Каждый из них начал расти, светлеть, и, наконец, заискрился, словно бенгальские огни. И все исчезло.
Он распахнул глаза и обнаружил, что лежит в своей роскошной кровати, среди перин и подушек, посреди огромной, как актовый зал в Самарской пересылке, спальни. В щели плотно задернутых штор светило яркое солнце. Александр повернул голову и прислушался к организму. Ничего, даже похмелья. «Надо же, как меня торкнуло?» — подивился экспериментатор. Глаза, привыкнув к сумраку, разглядели дремлющую на низеньком стуле Анюту. Девчонка тихо посапывала, подперев щеку ладонью.
«Умели, гады, в старину продукт гнать», — восхитился Лис. Покрутился на вязкой перине и потянулся за халатом. От неловкого движения, колокольчик, засунутый под подушку, выскользнул на пол и с диким дребезгом покатился под кровать.
— А? Что? — девчонка вскинулась и ошарашенно уставилась на него.
— Ну и что сидим? кого ждем? — неловко пошутил Лис.
Однако девчонка продолжала молчать. Наконец, проглотила комок в горле и задала дурацкий вопрос: — Барин, мы уж думали, ты и вовсе не оклемаешься… Ведь, считай, три дня в горячке пролежал.
Он хмыкнул: — Ага, обрадовались. Ничего, поживем еще немного. Помереть успеем, — он откинулся на подушки, прислушиваясь к себе. Слава богу, упаднические настроения исчезли.
— Рассказывай, подруга, что тут без меня делается, — не стал тянуть он резину.
— Ой, барин, как ты в беспамятство впал, Андрейка весь, прямо, извелся. Сперва, ничего, а потом дерганый стал. Психует, на всех орет. Меня на сеновал хотел затянуть, пришлось ему палец сломать. Чтоб не дурил. А на второй день чиновник пришел, сказывают, из сыскной тайной канцелярии. На тебя глянул, велел Андрея позвать. Но тот сказал, что ты его в Москве на службу взял. И более ничего. Он вообще слабоумным представился. Так тот от него быстро отстал. Служивый и меня допросил. Но я все начистоту сказала. Как меня лошадьми сбил, да на службу потом принял. Ушел.
