Не воспользоваться подобной удачей было просто глупо. Везунчик схватил мешок с ожидающими своей очереди на размещение экспонатами и, поминутно оглядываясь, затолкал его в маленькую нишу, сноровисто присыпал мусором и, умостив на кучу головной убор, принял вид праздно гуляющего посетителя.
«Дождусь ночи и вынесу, — предался радостным мечтаниям мародер. — Тут одного «рыжья» на…»
Громадные двери распахнулись, и в зал, печатая шаг, вошел почетный караул. Троица могучих гренадеров.
«Здравствуйте девочки, — охнул Санька. — Кино, что ли, снимают?»
Надо сказать, реакция конвоя оказалась на высоте. Они мгновенно сжали мирного экскурсанта в стальном захвате.
— Эй, ребята, я свой, с массовки, — слабо дернулся задержанный. Но его жалкие попытки вырваться были пресечены самым радикальным образом.
Одного удара пудового кулака хватило Лису, чтобы ухнуть в спасительное беспамятство.
— Господин капрал, татя схватили, в палатах, — уже сквозь забытье расслышал он грубый голос.
— Под замок злодея. Его сиятельство граф Салтыков идут, со свитой, — истово перекрестился распорядитель, едва удостоив взглядом воришку в драном зипуне и потрепанном малахае.
Ухватив жертву под руки, охранники вытащили безвольное тело по гранитным ступеням.
Широкий двор возле особняка, мощеный гравием, был плотно заставлен разномастными каретами. Чуть поодаль гарцевали верховые. Однако потерявший сознание гость из будущего ничего этого, к своему частью, не видел.
Сознание вернулось к Лису уже в камере. Обхватив гудящую голову, он осмотрелся вокруг и поморщился.
Темный каменный мешок с истлевшей соломой на осклизлом земляном полу вверг арестанта в смятение.
— Да уж, не царские, однако, хоромы-то, — пробормотал он, осматриваясь. — Совсем уже «мусора» за порядком не следят.
— Чего баишь? — раздался из угла камеры чей-то голос.
— Кто тут? — заозирался Лис.
— А ты сам, который будешь? — ответил хриплый баритончик.
— Я-то? Невинно взяли. Одним глазком посмотреть хотел, на постановку, а они — хвать и в кутузку, — уклончиво сообщил о себе Александр, держась за гудящую голову.
— Ага, тут все по напраслине, — хохотнул невидимый собеседник. Присмотревшись, Александр обнаружил сидящего в углу камеры босяка. Немыслимая физиономия соответствовала столь же непрезентабельной одежонке.
— А я Иван Есипов. Слыхал, поди? — не без гордости сообщил арестант.
Повадки арестанта, а главное, речь заставили насторожиться. Александр напрягся, припоминая.
