Андрей кивнул.
— Попробуйте решить дело миром, — капитан отвел взгляд и начал перебирать лежащие на столе бумаги. — Трудно, конечно, но, поверьте, это будет для вас лучшим вариантом. Да, я понимаю, вы человек публичный, и все такое, но…
Вот показания гражданина Акбарова. Он заявляет, что они с товарищами ехали на стадион имени Стрельцова. Остановились спросить у девушки дорогу. А тут вы. Накинулись, начали оскорблять. Попытались ударить ножом. Товарищ этого… гражданина, вынужден был обороняться и даже вырвал у вас этот нож. Но тогда вы применили спецприемы и нанесли гражданам телесные повреждения. Вы улавливаете мысль?
— А как же девушка? Ее показания у вас есть? Что она говорит?
— Да, девушка подтверждает ваши слова, — со вздохом ответил капитан. — Но, мой опыт подсказывает: вполне возможно, и даже вероятнее всего, завтра она может изменить свои показания на противоположные. Поверьте, мотивировка отказа от прежних будет вполне юридически обоснованной: состояние аффекта, сильное душевное волнение, страх за свою жизнь, в конце концов. Ведь вы на ее глазах покалечили двоих законопослушных граждан.
— И учтите, еще не вступил в дело адвокат этих, — тут капитан поморщился, как от зубной боли, — граждан. А он вполне может заявить, что девушка, к примеру, ваша поклонница, или хуже того, что она в сговоре с вами. Да мало ли.
— Выходит, миром, — Андрей сжал зубы, стараясь сдержать себя. — Можно, и я без протокола, а, капитан?
— Конечно. Меня, кстати, тоже Андреем звать — Андрей Александрович.
— А вы, Андрей Александрович, не боитесь вашу жену одну в город отпускать? — выразительно глянул на капитана Андрей. — Только не нужно вскакивать. Не угроза это. Что вы, наоборот. Мало ли у кого они решат спросить адрес в следующий раз? И вот представьте, не дай бог, конечно, что не окажется в этот момент поблизости от вашей супруги такого дурака, как я? Кого тогда будете винить? Это все, конечно, эмоции… — Андрей хрустнул зажатой между пальцев ручкой. — И помириться с джигитами мне, скорее всего, придется. Но сдается, что будь я обычный человек, вполне вышло бы у них меня на нары пристроить. Вполне… А так, глядишь, откуплюсь. Но вот слово даю, трижды теперь подумаю, прежде чем на нож пойти! Пусть моя милиция… всех бережет.
— Зря ты так, — бесстрастно произнес капитан, хотя по щекам у него пошли красные пятна. — Не я это придумал. Жизнь такая. Ты понимаешь? И сколько бы мы с тобой тут… ничего не изменить.
