— А ты что, разве не остановился бы? У тебя, ведь, все в крови было. А если бы ты умер? Я же не знала, что там царапина.
Андрей вздохнул, сдержав готовые вырваться слова о простоте, что иной раз хуже воровства.
— Да уж, повезло делопуту, который твою сумку нашел, — только и смог сказать он.
— И куда теперь? — задал он дурацкий вопрос.
Маша помолчала, глянула на маленькие часики и ответила тусклым, безжизненным голосом: — Поезд в семь… Поеду назад. В Ачинск.
— А там что? — похоже, от полученной травмы Андрей резко поглупел.
— А там… ничего, — Маша сдержала готовые вырваться слова. — Посмотрим. Может… Не знаю. Но на пять ближайших суток у меня крыша над головой будет, — она улыбнулась. Вежливо, но как совершенно постороннему: — Вижу, что ты уже совсем нормально себя чувствуешь. Пойду я. Вон и метро уже видно.
Глянула на него и, резко развернувшись, двинулась в сторону громадной буквы, примостившейся на крыше входа в метро.
Андрей задумчиво посмотрел ей вслед и собрался было направиться своей дорогой, но что-то в ее решительно шагающей наперерез сплошному потоку машин фигурке заставило изменить решение.
А в следующий момент он уже сорвался с места и что было сил рванулся следом. Успел. Рванул за рукав платья в самый последний момент. Когда она уже шагнула на проезжую часть.
Сомневаться не приходилось. Опоздай он хоть на мгновение, и летящий по своей полосе "КАМАЗ" снес бы безрассудного пешехода. Шансов выжить у которого не было вовсе. Чтобы остановить двадцатитонную махину, доверху груженую щебнем, понадобилось бы метров сто, а то и больше.
— Сдурела? — заполошно рявкнул Андрей, крепко держа ее за тоненькие плечи. — Убил бы, ведь…
Маша не ответила. Слабо дернулась, но, поняв, что вырваться не сумеет, затихла.
— Ну скажи, пожалуйста, зачем ты это сделала? — уже чуть спокойнее спросил он, когда сумел отдышаться. — Из-за денег?
— И это тоже, — в ее голосе не слышалось ни радости, ни огорчения. — Зря ты меня удержал. Какая разница, когда…
— Нет, я не понял. Ты скажи, из-за денег? — настойчиво повторил Андрей. — А ты подумала, как я себя буду… как бы я дальше жил, зная, что по моей вине… — он не закончил, только сильнее сжал руку, чтобы не дать ей вырваться.
— А ты тут при чем? — Маша дернула плечом. — Да отпусти ты… Синяки будут.
— Снова на дорогу не кинешься? — он покосился на проезжую часть и на всякий случай отодвинулся подальше.
— Не бойся. Сейчас не кинусь. На такое тоже, ведь… собраться, настроиться надо.
