— Не раздевайтесь, пожалуйста. Мы сейчас сядем в парижский поезд, что прибывает на третий путь.
Теперь все было кончено. Мартен беззвучно плакал, не выпуская из рук так заботливо сложенные чемоданы.
Инспектор, дежуривший у дома № 61 на площади Вогезов, за несколько часов до этого позвонил Мегрэ:
— Наш подопечный решил удрать. Он взял такси и поехал на Северный вокзал.
— Пусть едет. Следите за женой.
Мегрэ сел в поезд, где ехал и Мартен.
Жёмон. Проверка документов. И — кабинет следователя по особым делам.
Теперь они в отдельном купе вместе возвращались в Париж.
На Мартена не надели наручники. Чемоданы его лежали на верхней сетке, и один из них, плохо положенный, грозил свалиться Мартену на голову.
Уже проехали Мобеж, а Мегрэ еще не задал ему ни одного вопроса. Он с трубкой в зубах молча сидел в углу.
Не переставая курил, лукаво поглядывая на своего попутчика.
Несколько раз Мартен раскрывал рот, но так и не решался заговорить.
В конце концов он все-таки заговорил изменившимся голосом, который не узнала бы даже госпожа Мартен:
— Это я…
А Мегрэ все молчал. Казалось, он спрашивал глазами: «Неужели?»
— Я… я надеялся пересечь границу.
Есть манера курить, которая приводит в отчаяние того, кто смотрит на курящего: при каждом выдохе дыма губы, причмокивая, сладострастно приоткрываются, и дым при этом выходит медленно, образуя облачко вокруг головы.
Именно так курил Мегрэ, и голова его покачивалась в такт движению поезда.
Мартен, лихорадочно глядя на Мегрэ, наклонился к нему, до боли сжав руки в перчатках:
— Как вы думаете, это еще долго будет продолжаться? Ведь недолго, да? Я же все расскажу, признаюсь во всем.
Глаза время от времени принимали умоляющее выражение и, казалось, просили Мегрэ: «Помогите мне! Вы же видите, у меня совсем нет сил».
Но комиссар словно застыл. Он был невозмутим, с бесстрастным любопытством, как в зоопарке на экзотического зверя, смотрел на Мартена.
— Куше застал меня врасплох… И тогда…
Мегрэ вздохнул. Вздох этот ничего не означал или, вернее, мог быть понят на сто разных ладов.
— Я ведь признаюсь во всем. Не имеет смысла отрицать…
Казалось, что он обращается к глухому или к человеку, не понимающему ни слова по-французски.
— У вас не будет спичек? — спросил Мегрэ.
— Нет. Я не курю. Вы же это хорошо знаете. Моя жена не выносит запах табака. Понимаете, мне бы хотелось, чтобы все кончилось скорее. Я так и скажу адвокату, которого мне придется нанять. Расскажу все начистоту. Я прочел в газете, что часть денег найдена. Не понимаю, зачем я сделал это… Как только я почувствовал их у себя в кармане, мне показалось, что все на улице разглядывают меня. Сначала я думал их где-нибудь спрятать. Но к чему? Я долго шагал по набережной. У берега стояли лодки. Я боялся, что меня заметит какой-нибудь матрос. Тогда я перешел по мосту на остров Сен-Луи и там смог избавиться от пакета.
