В среднем кресле, выпрямившись, как палка, сидела одетая в черное дама, держа в одной руке сумочку с серебряной застежкой, а другой опираясь на ручку зонтика.
Тонкие губы. Твердый, устремленный прямо перед собой взгляд.
Она не шелохнулась, почувствовав, что за ней наблюдают.
Глава 4
Окно на третьем этаже
Она прошла впереди Мегрэ в его кабинет с вызывающим достоинством тех людей, для кого ирония постороннего представляет собой худшее из несчастий.
— Прошу садиться, мадам!
Принимая ее, Мегрэ разыгрывал увальня, добряка с грустными глазами.
Она приняла точно такую же позу, что и в приемной. Позу нарочито благопристойную, но и вызывающую! Лопатки ее не касались спинки стула.
— Я предполагаю, господин комиссар, что вы спрашиваете себя, почему я… Вы, наверное, не ожидали меня.
— Ожидал!
И он добродушно улыбнулся. Пальцы в черных нитяных перчатках сразу же словно застыли. Госпожа Мартен острым взглядом обвела кабинет, и тут ее озарила мысль:
— Наверное, вы получили анонимное письмо?
Задавая этот вопрос, она как бы заранее на него отвечала, притворяясь, будто уверена в своем предположении.
— Анонимного письма я не получал.
Она недоверчиво покачала головой.
Госпожа Мартен абсолютно подходила служащему регистратуры, за которого вышла замуж. Легко было представить себе, как они прогуливаются в воскресенье после обеда по Елисейским полям: черная спина госпожи Мартен; всегда сдвинутая набок из-за шиньона шляпка; быстрая походка деловой женщины и особое движение подбородка, которым она подчеркивала, что ее слова не подлежат обсуждению. А рядом — бежевое пальто месье Мартена, его кожаные перчатки и трость, его уверенная, неторопливая походка, его попытки выглядеть беззаботным гулякой, разглядывающим витрины…
— У вас уже был траурный костюм? — как бы невзначай спросил Мегрэ.
— Три года назад умерла сестра… Я имею в виду свою сестру из Блуа… Ту самую, что была замужем за комиссаром полиции. Так что…
— Что?
Молчание.
Она предупреждала его!
Впрочем, она начинала нервничать, потому что этому толстому комиссару не нужна была ее заранее приготовленная речь.
— Когда вам стало известно о смерти вашего первого мужа?
— Сегодня утром, как и всем. Консьержка сказала мне, что вы занимаетесь этим делом, а так как мое положение весьма щекотливое… Вы не можете этого понять.
— Нет, понимаю! Кстати, ваш сын не заходил к вам вчера после обеда?
— На что вы намекаете!
— Ни на что не намекаю. Просто спрашиваю.
— Консьержка может сказать вам, что он не был у меня по меньшей мере три недели…
