— Пожалуй, его достать легче!
Трофим устало откинулся на подушки. Соня легла щекой на его грудь, как раньше. Немедленно напряглось в паху. Он все так же хотел ее! Но не сейчас, сначала нужно расставить все точки над "и".
— Что ты хочешь от меня?
— Пойдем вместе к врачу?
— Никогда! — возмутился Трофим. — Я здоров!
Соня фыркнула, слезла с кровати и ушла на кухню, загремела кастрюлями. Она точно сведет с ума их обоих!..
Трофим закурил. В последнее время он много курил, хотя это ему и не нравилось. Увидела бы мать, расстроилась бы. Не выдержав, он заглянул на кухню: Соня сидела за столом и с отрешенным видом перебирала купленные зачем-то детские вещи. Однажды он чуть не выкинул их, но вовремя остановился — она бы не простила ему этого.
— Соня…
Она не ответила, но глаза на него подняла.
— Пойдем погуляем?
— Не хочу.
— А что ты хочешь?
Подойти бы как раньше, опуститься на колени, вжаться губами в теплое тело, почувствовать непередаваемый аромат женщины!..
— Ты знаешь, что я хочу.
Трофим со злостью затушил сигарету и выбросил окурок.
— Хорошо! Я пойду!.. Но я уверен, что со мной все в порядке.
— Тогда почему у нас нет детей?
Он вытащил ее из-за стола, подхватил на руки, отнес в спальню.
— Потому что ты бесишься! Подожди, потерпи, все произойдет само.
— Ты мне обещаешь это почти четыре года!
— Значит, еще не время! Природа сама разберется, когда нам будет нужен малыш. А пока что…
Трофим рыкнул, изображая зверя на охоте. Наконец-то она улыбнулась, и в глазах что-то зажглось. Кинула в него подушкой. Вот так!.. Он схватил ее за ногу и потащил на себя — Соня завизжала, отбиваясь.
— Троха, отстань!..
Перед ним была его прежняя Соня — красивая, женственная, соблазнительная.
— Иди ко мне!
Он встал на колени, снял и отбросил рубашку. Соня захихикала, закрываясь подушкой.
Они катались по кровати и снова не могли насладиться друг другом. Трофим зарывался лицом в длинные русые волосы, пропускал через пальцы, наматывал на руку. Ему нравилось разглядывать жену с головы до ног, до каждого укромного уголка. Соня чуть поправилась, но это ей шло. Фигура приобрела мягкость, плавность линий, по которым хотелось провести ладонью, как по изгибу скрипки. И Трофим снова сказал без особых усилий:
— Я тебя люблю!
