Если по аналогии с современной терминологией, применяемой по отношению к тем, кто осуществляет в наше время такие же функции, говорить об ученом (тламатини), что будет, конечно, анахронизмом, то его можно в нескольких словах охарактеризовать так: он был учителем, психологом, моралистом, космологом, метафизиком и гуманистом. Прочтите текст еще раз и судите беспристрастно, насколько правилен наш анализ.
Ценное подтверждение нашему мнению можно найти у Ихтлилхочитла во введении к его «Истории чичимекской нации», где он дает резюме имеющихся у него данных относительно различного рода ученых Тецкоко. Сказав о тех, кто излагал «по порядку события, происходившие ежегодно», «кому поручалось вести генеалогию», кто «смотрел за очертаниями, границами и межевыми знаками в городах... и земельными наделами», упомянув знатоков законов, а также различных священников, Ихтлилхочитл пишет:
«И, наконец, у них имелись философы или ученые. Им было поручено описать все известные и усвоенные ими науки и учить наизусть все песни, содержащие их науки и истории; все это изменилось с падением королей и сеньоров и в результате лишений и преследований, которым подверглись их потомки...»{[126]}
Уместно подчеркнуть, хотя бы мимоходом, что именно тламатиниме, или философам нагуа, как отмечает здесь Ихтлилхочитл, было поручено составлять, рисовать, знать и обучать песням и поэмам, в которых хранились их науки. Следовательно, вполне разумно будет искать именно там их философские проблемы, что мы до сих пор делали и будем делать в дальнейшем. Дело в том, что у нагуа имело место то же самое явление, что и почти у всех древних народов: в ритмической форме выражения поэм они нашли способ, позволявший наиболее легко и верно удерживать в памяти то, что они декламировали или пели. В этом отношении можно сказать, что нагуа запечатлевали с помощью стихов, выученных в Калмекак, свои идеи не на бумаге, а на живом субстрате — памяти, откуда они и перешли, как было показано, в рукописные тексты информаторов Саагуна.
Доказав существование ученых, достойных в силу присущих им особенностей называться греческим именем — философы, мы не будем перегружать текст ссылками на некоторые места из хроник древних миссионеров, где они упоминаются, а приведем лучше то, что можно было бы назвать историческим контрдоказательством{[127]}. Информаторы Саагуна наряду с рассказами о подлинных ученых не забыли упомянуть и о лжеученых, которых, пользуясь поздней терминологией, мы можем назвать софистами, следуя примеру Саагуна, назвавшего подлинных ученых философами.
