Цепочку моих мыслей опять прервал ворчливый зуммер интеркома.
- Сэм, - загудел в трубке рокочущий бас Счастливчика Батлера, - я снимаю тебя с дежурства! Передай все дела этому, как там его... Блэквеллу. А сам сейчас же ступай в здание администрации.
- Но сэр, а как же... - попытался я вставить слово, но щелчок в трубке и тишина напомнили мне, что связь с непосредственным начальством носит односторонний характер. Некоторое время я приходил в себя, потом повернулся к Саю и коротко бросил ему:
- Остаёшься за старшего.
В ответ он лишь молча кивнул и стал помогать мне в тяжёлой, часто повторяемой в жизни каждого полярника процедуре одевания, завершающейся натягиванием алой шубы, служащей разновидностью униформы для всех сотрудников станции Мак-Мердо.
- Они не любят засиживаться в Ливенворте, Сэм. - Блэквелл распахнул дверь и помог мне шагнуть в морозные сумерки.
Жгучий холодный воздух проник в самые потаённые закоулки моих, всё ещё тёплых, лёгких. Температура воздуха упала до шестидесяти градусов ниже нуля и ______________________________
Шельфовый ледник Росса.
- 8
продолжала понижаться. Я завернул за угол и наткнулся на мототобогган, вмёрзший в снег. С трудом я водрузил своё перегруженное одеждой тело за руль, завёл с третьего раза двигатель и вырулил в направлении Наблюдательного Холма с деревянным крестом на вершине, установленным ещё в 1902 году в память об экспедиции Роберта Скотта. Снежная тропа через некоторое время вывела меня к внешней кромке Шельф-Стрип. Я как раз достиг её края, когда стал свидетелем захватывающего зрелища. С оглушительным рёвом над моей головой пронёсся серебристый корпус "боинга" и мягко коснулся белого полотна взлётно-посадочной полосы. Из-под шасси во все стороны брызнули искры снега и льда. Я облегченно вздохнул, убедившись, что посадка прошла удачно. Но когда самолёт подошёл поближе, я застыл в немом шоке. Вертикальный стабилизатор украшала надпись: "Военно-воздушные силы номер один".
Это был личный самолёт Президента Никсона. Но находился ли на борту сам Президент? Когда заправочная команда окружила брюхо "боинга", готовясь наполнить опустевшие баки, из самолёта вышли два пассажира. Они были так плотно закутаны в шубы, что узнать кого-либо из них просто не представлялось возможным. Гости быстро пересели в большой снегоход и унеслись прочь. Послонявшись некоторое время вокруг самолёта, я вдруг заметил медленно открывающийся люк грузового отсека. Как только чёрный проём грузового отделения открылся полностью, оттуда вынесли гроб, блестевший в лучах прожекторов медной обшивкой. Гроб погрузили во второй снегоход, тут же удалившийся в направлении морга с расположенными в толще вечного льда просторными склепами. Только теперь я всё понял. К этому времени мы потеряли двадцать девять сотрудников станции, о чём любой некрофил мог свободно узнать из мемориальной доски в нашей часовне. А безмолвный, украшенный медью, гроб говорил о том, что покойников стало уже тридцать.
